Три орешка для вдовушки. Лена Ливнева

и ключ вставлен в замок. – Павел поднял руку с вытянутым вверх указательным пальцем.

      – Все равно, убили и ушли! – нахмурилась Полина.

      – А он мертвый встал с кровати, запер дверь и опять улегся, – вздохнул майор Полев.

      – А окна… – Лиза даже привстала.

      – Четвертый этаж, – перебил ее Павел. – Стеклопакеты плотно закрыты, в комнате работал кондиционер, поддерживал температуру в восемнадцать градусов. Из—за него со временем смерти определились не сразу.

      – И когда же он умер? – спросила Поля.

      – Сегодня двадцать восьмое июня, значит, между десятью часами вечера и полуночью двадцать пятого.

      – А токсикология когда будет готова? – проявила знание предмета сестра майора.

      – Завтра.

      – Соседей опросили? – подола голос и я.

      – В том же тамбуре квартира пустует, там хозяева на лето в деревню уезжают. А в другом тамбуре две веселые квартирки, – крякнул Павел. – Так дружат семьями, что нас за чертей приняли. Похоже, загул у них идет не первый день. Ну, а те, кого удалось застать дома на других этажах, ничего не видели и не слышали. Все, как всегда.

      – Павлуша, а что говорят хозяева этой квартиры? – мелодично осведомилась Лиза.

      – Квартира принадлежит некой Мари Морель, урожденной Марии Ивановны Копытовой, бывшей модели, а ныне имеющей двойное гражданство и проживающей во Франции, в пригороде Парижа городке Нантер. Мари была замужем за стилистом, давно потерявшем популярность, Жаном—Клодом Морелем, который скончался четыре месяца назад от воспаления легких, а проще – от СПИДа, оставив вдовушке небольшую квартирку в Нантре и кучу долгов. Мадам сорок лет, в родные пенаты наезжает крайне редко, после кончины супруга приехала в Нижний Новгород недавно впервые. Сейчас пытаемся ее разыскать, есть информация, что вдова временно проживает в Москве у какой—то из своих подруг.

      – Офигеть! – выдохнула Полина.

      – Да уж, – вздохнула Лизавета.

      – Вторая Наталья Водянова? – удивилась я.

      – Ну, если сравнивать, – улыбнулся Павел, – то первая. Водянова—то помоложе будет. Однако, карьеру Мари, в отличии от Натальи, сделать не удалось. Получилось только замуж за француза выйти, да и то почти фиктивно, потому как Жан—Клод в постели предпочитал мальчиков.

      – А почему почти фиктивно? – уцепилась я за наречие «почти».

      – Потому, что Копытова и Морель не просто заключила брак и разбежались по своим делам, а проживали вместе, т.е вели общее хозяйство, – Полев хихикнул. – Мы тут обратились к модным специалистам с вопросом, какое место ныне мадам занимает в модельном бизнесе. Ее вспомнил только один московский репортер из модного журнала. Сказал, она к моде сейчас имеет двадцать пятое отношение, просто муж на показах бывал, и она с ним. Да и тот особых звезд не хватал – колесил по странам бывшего соцлагеря со своими мастер—классами, и все.

      – Понятно, – кивнула я. – Квартирка в Нижнем для вдовушки теперь является формой