Песнь серебра, пламя, подобное ночи. Амели Вэнь Чжао

разбила о его лицо чайную чашку.

      – С вами все в порядке, господин?

      Ее голос был подобен песне: звонкий, как серебряные колокольчики, чистый, как безмятежное небо. Цзэнь поднял глаза и увидел, как она пристально на него смотрит. Лунный свет окутывал ее бледный, как пролитое молоко, наряд. Хотя ее волосы стали мокрыми от пота, эта девушка была прекрасна. Еще в чайном домике он не мог не отметить ее красоты. Изогнутые над острым подбородком губы, темные ресницы, обрамляющие глаза, уголки которых были приподняты как при улыбке. Эти глаза в данный момент изучали его так же внимательно, как и он изучал ее.

      Цзэнь отвел взгляд.

      – Да, – сказал он хрипло. – Спасибо.

      Она перевела дыхание и отступила назад.

      – Значит, вы не придворный пес.

      Цзэнь устало посмотрел на нее:

      – Разве я похож на того, кто работает на правительство Элантии?

      Девушка приподняла брови и окинула его медленным, оценивающим взглядом от кончиков лакированных ботинок до сшитого в элантийском стиле плаща.

      Цзэнь покраснел. Верно. Он был одет точь-в-точь как придворный пес. Как самый настоящий предатель.

      – Как вы это сделали? – Ее тон изменился. Девушка, чье лицо наполовину скрывала тень, пристально наблюдала за ним. – Все эти дешевые трюки со светом, огнем и разбитыми стеклами…

      – Это не дешевые трюки, – прервал Цзэнь. Глаза девушки блеснули, но больше она ничего не сказала. – У меня тоже есть вопросы, – парировал он, – например, как певичке из чайного домика удалось убить высокопоставленного элантийского Ангела?

      С таким-то количеством инь в энергии, что ты используешь.

      При этой мысли Цзэнь сосредоточил на ней свой пристальный взгляд. Он рассматривал ее, маленькую и сжавшуюся, как готовое к броску животное. Однако как бы ни искал, он больше не мог найти следов инь, которые почувствовал в лавке старика Вэя и которые проникали в комнату цветов персика, цепляясь за труп элантийского Ангела.

      В этом просто не было смысла. Если она была практиком, почему он не чувствовал никаких исходящих от нее следов ци?

      Девушка перешла в оборонительную позицию:

      – Не ваше дело.

      – Теперь уже мое.

      – Я не просила помогать мне.

      Настала очередь Цзэня вскинуть брови.

      – Да? Значит, я неправильно истолковал предложение, которое ты сделала мне в чайном домике?

      Не моргнув и глазом она сократила расстояние между ними и протянула руку ладонью вверх.

      – Тогда позолоти ручку, волшебник, который, оказывается, вовсе не придворный пес.

      У Цзэня перехватило дыхание, когда он прижался к кирпичной стене так плотно, насколько это вообще было возможно. Бесстыдная и неблагодарная, она использовала против него дешевые приемы певички. В его школе эту нахалку исключили бы за такое.

      Он был выше этого. Пытаясь унять свое сердцебиение, Цзэнь проигнорировал девушку и огляделся вокруг: