Песнь серебра, пламя, подобное ночи. Амели Вэнь Чжао

в воздухе. Движение было элегантным и до жути похожим на то, как ее мать занималась каллиграфией. Воздух над окном покрылся рябью и замерцал. С каждым взмахом руки хина появлялись сверкающие дорожки света, и на этот раз они казались написанными на стекле. Иероглиф, если Лань не изменяла память, отличался от предыдущего.

      Она наблюдала за нанесением последней черты: круг, охватывающий неизвестный ей знак. Как только конец встретился с началом, по комнате прокатилась ударная волна.

      Стекло разлетелось вдребезги, а осколки, описав в воздухе дугу, посыпались вокруг них дождем.

      Тогда парень повернулся, чтобы посмотреть на нее. В этот момент его глаза завладели миром Лань.

      – Если хочешь жить, – тихо сказал он, – придется пойти со мной.

      Если хочешь жить. Выбор, казавшийся таким очевидным, внезапно перестал быть таковым. Лань подумала о скрюченном, разорванном теле своей лучшей подруги. Услышала доносящиеся откуда-то из коридора крики втянутых в эту бойню певиц. Все они были цветами, унесенными зимней бурей.

      Хотела ли она жить? Скольких жизней стоила ее собственная?

      – М-мои друзья… – Ее голос был тихим и жалким.

      Мама однажды сказала ей, что, став взрослой, она будет защищать тех, кого любит.

      Вместо этого она позволила им всем умереть.

      Взгляд хина был жестким, непреклонным, а его хватка на ее талии крепкой.

      – Ты ничего не сможешь для них сделать, – продолжил он тем же ровным, отрывистым голосом. – Они мертвы.

      В коридоре послышались шаги.

      Хин посмотрел на дверь позади них.

      – У нас мало времени, – сказал он и решительным прыжком взобрался на подоконник. Пока они балансировали на нем, улицы внизу казались далеким потоком призрачных огней и размытого движения.

      – Подожди. – Он притянул ее ближе к себе. Одной рукой придерживая ее за талию, другой он осторожно, чтобы не задеть ран от осколков фарфорового чайника, сжал ее запястье. Лань напряглась, вспомнив, как посетители чайного домика тянули к ней свои похотливые ручонки.

      Прикосновение этого парня было легким и вежливым, а его пальцы – теплыми.

      Краем глаза Лань увидела фигуру, появившуюся у раздвижных дверей комнаты цветов персика.

      Девушка повернула голову, чтобы оглянуться. Последним, что она увидела, был таивший в себе обещание зимний взгляд королевского мага Элантии.

      Он найдет ее.

      И поступит с ней так же, как поступил со всеми, кого она любила.

      Мир накренился, а затем они начали падать.

      6

      Практики, подозреваемые в использовании любой формы демонических сил, должны быть подвергнуты допросу, наказанию или смертельной казни от имени Императорского двора.

Император Цзинь«Второй императорский указ о Практиках», эпоха Срединного царства

      Цзэнь не был готов к подобному.

      Поначалу практика представляла собой деликатное взаимодействие между миром природы, духов и древними шаманами каждого из Девяноста