Песнь серебра, пламя, подобное ночи. Амели Вэнь Чжао

битвы, остановился на ней, вернув Лань к реальности.

      Госпожа Мэн упала.

      Кто-то закричал.

      Началась паника.

      Лань вцепился в балюстраду. Мозг кричал ей делать одно, а сердце – другое. Маг прокладывал путь прямо к лестнице, прямо к ней, и все же Лань скользила взглядом по столовой в поисках девушки в ярко-розовом платье.

      Ин… Ин, где ты?

      Она заметила лучшую подругу, присевшую у ширмы. Рядом с ней лежал разбитый поднос. Ин проследила глазами за магом, пока не наткнулась на Лань.

      Их взгляды встретились. Ин потребовалось всего мгновение, чтобы понять, что происходит.

      Она вскочила на ноги и побежала за элантийцем.

      Мать Лань однажды сказала ей, что ее ждет великая судьба; что она будет управлять царством и защищать свой народ.

      Лань вскинула руки и закричала:

      – Нет! Ин, уходи!

      Она дорого заплатила за свою импульсивность.

      Когда королевский маг поднял руки, сверкнув металлическими браслетами, Лань закричала. У девушки возникло ощущение, будто что-то растекалось по ее венам, насквозь пронзая холодом. Это чувство было таким чуждым, таким мучительно противоречивым. Она горела. Она замерзала. Она трескалась, как фарфоровая ваза, а из трещин между всеми ее осколками просачивался обжигающий белый свет.

      В следующее мгновение все с болезненной резкостью прекратилось.

      Вдох, выдох. Ее ребра скрипели, а легкие набухали. Окровавленными пальцами она сжимала розовое дерево. Невыносимый жар гас, оставляя ее внутренности сырыми и покрасневшими.

      – Остановись! – раздался чистый, как родник, голос, прорвавшийся сквозь туман ее боли.

      Позже Лань вспоминала, как лежала на полу, а кровь заливала ей рот. Мир перевернулся с ног на голову, так что казалось, будто алхимические светильники и фонарики, свисающие с потолка, вот-вот упадут на знакомое лицо, появившееся у подножия лестницы. Лицо со сверкающими круглыми черными глазами, нежное в своей красоте и свирепое в своей любви.

      Лань испытывала подобный страх только однажды. Ин шагнула вперед. У нее не было ничего; она с распущенными волосами дрожала в своем скудном наряде для выступлений. Срывающимся голосом, неуклюже коверкая элантийский язык, она сказала:

      – Пожалуйста, господин… Пожалуйста, оставьте ее в покое!

      Зимний маг взглянул на девушку безжизненным взглядом и поднял руку. Следующие события разворачивались медленно, очень медленно.

      Лань почувствовала дрожь в воздухе – невидимая энергия, почти как свист кнута, бросилась к Ин.

      На теле девушки, от шеи до самого живота, появился порез. Из него полились красные слезы, стекающие по платью и собирающиеся лужицей у ног. Губы девушки приоткрылись от удивления.

      Она рухнула, медленно, как последний лепесток на цветущем дереве.

      Зимний маг снова повернулся к Лань.

      Внезапно на нее упала тень, налетел пронизывающий до костей ветер.

      Кто-то в развевающемся за спиной плаще, настоящее воплощение ночи,