Бывший. Игра на поражение. Лина Коваль

я, – тяжело вздыхаю и хватаю свою сумку. – Здесь аура у вас плохая. Надо бы проветрить.

      – Анатолий Аркадьевич, – в кабинет заглядывает мой заклятый коллега Артемий Вознесенский. – Вы заняты?!

      – Нет, Артём, – намеренно приятно отвечает наш Карабас-Барабас. – Милочка уже уходит. А ты, – смотрит на меня язвительно и обращается к Вознесенскому, – проветри окно, – кивает в сторону закрытых жалюзи. – А то у нас здесь говорят аура плохая.

      Усмехаюсь и облизываю идеально подрисованные карандашом губы.

      – До свиданья.

      От души хлопаю тяжёлой дверью. Сложив руки на груди, неторопливо иду по коридору.

      Сзади слышится стук.

      – Довела старика, Стоянова? – шипит Вознесенский. – Бросила, что ли?

      Ржёт как идиот и болезненно дёргает за волосы, которые утром были аккуратно уложены в высокий хвост.

      То, что я сплю с генеральным – давняя байка, этим уже даже стажёрок не удивишь. Самое мерзкое – распространяет её человек, который сейчас пялится на мою задницу, обтянутую синими джинсами, и смещает взгляд ниже. Облизывается на чёрные ботфорты-чулки на высоком каблуке.

      – И что ты в нём нашла? – спрашивает, поправляя смешную для тридцатилетнего мужика длинную чёлку. – Я бы тебя сам трахнул.

      – Свою жену трахни, – отворачиваюсь.

      – Жену я каждый день трахаю, – цедит он ехидно. – А тебя бы на разок. Верунчик, а?..

      – Боюсь, на разок тебя не хватит, Вознесенский, – поднимаю руку и показываю ему «фак». – Дождевые черви в штанах меня не вставляют.

      – С–сука, – шипит Артёмка.

      Залетаю в студию и разместив одну ладонь на талии часто дышу. Приоткрытая в топе с длинным рукавом грудь тяжело вздымается.

      Я… могу достойно себя защитить, но так хочется, чтобы это сделал кто-то другой… Вре́зал этому козлу за все гадости, которые он совершил за годы моей работы на телике.

      Подхватив тренч, вылетаю на улицу.

      Усаживаюсь в свой любимый Опель и тут же, падаю на руль. Всхлипываю от обиды. Все как сговорились.

      С волками жить – по-волчьи выть!

      Это правило я давно осилила.

      Успокоившись, подкрашиваю ресницы и губы. Очерчиваю кисточкой высокие скулы на лице. Сбрызгиваю длинную шею вкусной туалеткой. Мой внешний вид – это то, что всегда придаёт уверенности. Какая бы беспроглядность в жизни ни накрывала!

      Выехав на дорогу, отвечаю на звонок Анны Ивановны.

      – Да, слушаю.

      – Верочка, тебе удобно говорить? Ты не перед камерой?

      – Нет, Анна Ивановна, я за рулём.

      – Ааа, – неуверенно отвечает соседка моих родителей. – Верочка, с мамой, по-моему, беда случилась.

      – Что такое? – дрожащими руками резко паркуюсь справа и врубаю «аварийку».

      – С утра слышала её стоны. Думала, может, какие процедуры делает? А они всё не проходили. А вот где-то час назад, я как раз вышла тут убраться на площадке, они прекратились. Я позвонила в квартиру, а никто не открывает.

      – Разве папы нет дома? – удивляюсь, смахивая набежавшие слёзы.

      – Наверное,