Бывший. Игра на поражение. Лина Коваль

шенно разных людей. Наверное, поэтому и стала отъявленным скептиком в сердечных вопросах.

      Конечно, если не считать личных отношений.

      Переключаю внимание на седовласого мужчину, припарковавшего свои глаза в районе моего соблазнительного декольте. Старичок тут же отворачивается и принимает оскорбленный вид.

      Какие мы нежные!

      Закатываю глаза, ухмыльнувшись, и поправляю тонкое черное платье. Инспектирую блестящие носы туфель на умопомрачительных шпильках и снова чуть иронично поглядываю на соседа.

      Моя цель на вечер – человек капельку моложе, дедуля!

      Надеюсь, ему тоже зайдет выбранный образ. Молю бога, чтобы зашел до такой степени, что Макрис будет не прочь выдать важную информацию о покупке Артели. На кой черт ему вложения в российский бизнес?!

      Впрочем, его планы всегда менялись со скоростью света.

      Я же почти девять лет жила одной мечтой – авторская новостная программа в прайм-тайм. С гостями в студии, личным гримером и миллионными рекламными бюджетами. Я действительно все это время была лучшей. Даже у Филиппа Киркорова, однажды навестившего наш городок, не побоялась интервью взять. И ничего он не грубый, такой милашка оказался.

      Заветное место я заслужила по праву! И свой проект с именем Веры Стояновой на заставке – тоже.

      Медленно выдыхаю и стараюсь успокоиться.

      Подумаешь, Макрис вернулся.

      Не-на-ви-жу!

      Я вздрагиваю от дзиньканья лифта и первой выхожу на тридцатом этаже, сразу попадая в роскошный мир местных богачей.

      Прием, устроенный Артелью Старателей «Аурум» для своих сотрудников, после ежегодного отчета о результатах проделанной работы, в самом разгаре. Повсюду подобающая золотодобывающей организации бутафория и веселые аниматоры в блестящих костюмах, у сцены играет небольшой оркестр, а шикарный вид на городской парк из панорамных окон делает этот прием еще более особенным.

      Неплохо.

      Я мельком осматриваю себя в зеркале, поправляю профессиональную укладку и незаметно щипаю щеки, побледневшие от недостатка кислорода в душном лифте. Параллельно стараюсь «отсканировать» каждого мужчину в этом зале, чтобы разыскать нужного.

      Как обычно, делаю несколько дел одновременно. Это моя отличительная черта, скорее всего, тоже связанная с работой репортера.

      Вовремя перестроиться, найти нужные слова, не выдать настоящие эмоции – вот за что мне платят грузные дяденьки, генеральные продюсеры.

      И платят неплохо, замечу!

      Когда я только осваивала профессию, попасть на экран через постель считалось более нормальным, чем выбрать, как я, тернистый путь высшего образования по специальности «Журналистика». За годы работы на ТВ я «пережила» многих любовниц и дочек влиятельных людей. Взяла талантом и умом.

      Потерять все – значит вернуться в точку А.

      Этого я допустить не могу.

      – Охлажденное шампанское, – предлагает официант в белоснежном смокинге.

      – Да, спасибо, – благожелательно отвечаю и обхватываю хрустальную ножку бокала.

      Как правило, на таких приемах экономят на приличных напитках, но «Аурум» не тот случай, поэтому с удовольствием делаю глоток и продвигаюсь в толпу.

      Несколько раз я задерживаюсь, чтобы поздороваться со знакомыми, а потом взгляд привлекает широкая спина, упакованная в тонкий черный свитер.

      Это он.

      Качаю головой и улыбаюсь.

      Только один человек мог прийти на вечерний прием, не обращая внимания на дресс-код. Только одного мужчину я узна́ю даже сверху, из космоса, хотя это и будет всего лишь маленькая черная точка.

      Такая же, как и та, что последние два года выгравирована на моем скомканном сердце.

      С жадностью изучаю крепкие мужские плечи, подтянутую фигуру и шикарную задницу. Нахожу татуировку за правым ухом. Есть еще одна. На лопатке с этой же стороны.

      Я запиваю ком в горле еще одним глотком шампанского.

      Точно он.

      Не изменился ни капельки.

      Как водоворот обрушиваются воспоминания…

      Наш русско-греческий союз продержался около полугода, постепенно превращаясь в русско-греческую войну. Виной тому много причин и совпадений.

      Результат известен.

      Самолет с Адрианом Макрисом на борту взлетел в синее безоблачное небо. Я же осталась на родной земле, сжимая в руке помятый билет на свое имя.

      Придя в себя, вспоминаю о своей цели и, пригладив волну темных волос на плече, направляюсь в сторону мужской компании.

      – Добрый вечер, – здороваюсь, ослепительно улыбаясь.

      – Добрый-добрый, – отвечает собеседник грека, впиваясь глазами в мое лицо, а затем опуская их ниже. – Мы знакомы?

      – Мы? – Я легко соприкасаюсь с его бокалом краем своего и мажу взглядом по окаменевшему лицу Адриана. Не ожидал. – Еще не знакомы.

      Сталкиваюсь с зелеными глазами,