Беспризорные. Бродячее детство в Советской России (1917–1935). Лучано Мекаччи

оборванную, озверевшую массу, нередко в количестве 100–130 человек, как это случается в Ростове, Кубани (материалы «Недели ребенка») и других городах, препровождают их в отдел народного образования. Наробраз не в силах справиться с этой детской лавиной, и дети целыми сутками простаивают у ворот отдела, поют, желая разжалобить, «Интернационал» и здесь же спят на тротуарах, на лестницах.

      Есть еще одна группа детей, 20 тысыч человек, перед которыми государство в долгу и которые начинают властно требовать внимания и заботы о себе, – это питомцы б[ывших] воспитательных домов Петербурга и Москвы, рассеянные по Петроградской, Новгородской, Псковской, Тульской и Калужской губерниям. Крестьяне, и так обремененные своими семьями, отказываются кормить этих детей, собирают их иногда, как в Тульской, Калужской губерниях или, например, в Малоярославском уезде, десятками и приводят их в отдел народного образования.

      Исполком приказывает, грозя арестом, немедленно принять этих детей. Отдел бессилен это сделать, и самое большее, что он мог сделать, открыл детский дом на 500 человек детей, а остальные дети остаются у крестьян (материал СЗД), а те, озлобленные, начали травить, как мышей, этих несчастных детей. Смертность среди этих детей за последний месяц приняла совершенно исключительные, катастрофические размеры. Не лучше и положение тех детей, которые попадают в детские дома, так как они представляют собой кошмарное зрелище. Это какие-то этапные пункты, перегруженные сверх всякой нормы. Детские дома, открытые на 40–50 человек детей, принуждены вмещать 150 и 200 человек (материал «Недели ребенка»). Детей кладут по шести-восьми человек на одну кровать, и то это в лучшем случае; обычно же (это наблюдается в Саратовской, Тамбовской губерниях, в Кирсановском уезде, на Дону и Кубани) дети ложатся или на голый пол, или на охапки соломы, на стружки, которые меняются крайне редко и все кишат паразитами, заживо съедающими детей (материал ОДО НКП). Ни о каком оборудовании здесь не может быть и речи. Целые дни дети проводят, сидя в лохмотьях, прямо на голом полу. Посуды нет, дети едят из каких-то грязных баночек от консервов или из-под мази, часто подобранных ими с улицы; ложек нет, и дети едят суп без ложек, прямо руками, делая из них лодочки. Острый недостаток кухонной посуды заставляет персонал, как это наблюдается в Курской, Ростовской, Пензенской и других губерниях, готовить на обед зачастую только один суп, в две-три смены, и, таким образом, приготовление одного лишь обеда отнимает целые сутки, в течение которых дети, как голодные зверьки, часами простаивают у дверей кухни, ожидая своей очереди, толкаются, кричат, дерутся, рвут свою долю из рук, едят, обжигаясь и давясь. Ужина дети не имеют, и это в то время, когда столовая для служащих советских учреждений вполне удовлетворительно оборудована и кончает свою работу в два часа.

      Неужели посуда для общественных столовых более необходима, чем для детских учреждений?

      Всюду в Орловской, Вятской, Псковской губерниях, в Барнауле, в