На дне. Максим Горький

пустяки… Здесь господ нету… всё слиняло, один голый человек остался…

      Лука. Все, значит, равны… А ты, милый, бароном был?

      Барон. Это что еще? Ты кто, кикимора?

      Лука (смеется). Графа видал я и князя видал… а барона – первый раз встречаю, да и то испорченного…

      Пепел (хохочет). Барон! А ты меня сконфузил…

      Барон. Пора быть умнее, Василий…

      Лука. Эхе-хе! Погляжу я на вас, братцы, – житье ваше – о-ой!..

      Бубнов. Такое житье, что как поутру встал, так и за вытье…

      Барон. Жили и лучше… да! Я… бывало… проснусь утром и, лежа в постели, кофе пью… кофе! – со сливками… да!

      Лука. А всё – люди! Как ни притворяйся, как ни вихляйся, а человеком родился, человеком и помрешь… И всё, гляжу я, умнее люди становятся, всё занятнее… и хоть живут – всё хуже, а хотят – всё лучше… упрямые!

      Барон. Ты, старик, кто такой?.. Откуда ты явился?

      Лука. Я-то?

      Барон. Странник?

      Лука. Все мы на земле странники… Говорят, – слыхал я, – что и земля-то наша в небе странница.

      Барон (строго). Это так, ну, а – паспорт имеешь?

      Лука (не сразу). А ты кто, – сыщик?

      Пепел (радостно). Ловко, старик! Что, Бароша, и тебе попало?

      Бубнов. Н-да, получил барин…

      Барон (сконфуженный). Ну, чего там? Я ведь… шучу, старик! У меня, брат, у самого бумаг нет…

      Бубнов. Врешь!

      Барон. То есть… я имею бумаги… но – они никуда не годятся…

      Лука. Они, бумажки-то, все такие… все никуда не годятся.

      Пепел. Барон! Идем в трактир…

      Барон. Готов! Ну, прощай, старик… Шельма ты!

      Лука. Всяко бывает, милый…

      Пепел (у двери в сени). Ну, идем, что ли! (Уходит. Барон быстро идет за ним.)

      Лука. В самом деле, человек-то бароном был?

      Бубнов. Кто его знает? Барин, это верно… Он и теперь – нет-нет, да вдруг и покажет барина из себя. Не отвык, видно, еще.

      Лука. Оно, пожалуй, барство-то – как оспа… и выздоровеет человек, а знаки-то остаются.

      Бубнов. Он ничего все-таки… Только так иногда брыкнется… вроде как насчет твоего паспорта…

      Алешка (входит выпивши, с гармонией в руках. Свистит). Эй, жители!

      Бубнов. Чего орешь?

      Алешка. Извините… простите! Я человек вежливый…

      Бубнов. Опять загулял?

      Алешка. Сколько угодно! Сейчас из участка помощник пристава Медякин выгнал и говорит: чтобы, говорит, на улице тобой и не пахло… ни-ни! Я – человек с характером… А хозяин на меня фыркает… А что такое – хозяин? Ф-фе! Недоразумение одно… Пьяница он, хозяин-то… А я такой человек, что… ничего не желаю! Ничего не хочу и – шабаш! На, возьми меня за рубль за двадцать! А я – ничего не хочу. (Настя выходит из кухни.) Давай мне миллион – н-не хочу! И чтобы мной, хорошим человеком, командовал товарищ мой… пьяница, – не желаю! Не хочу!

(Настя, стоя у двери, качает головой, глядя на Алешку.)

      Лука (добродушно). Эй, парень, запутался ты…

      Бубнов. Дурость человеческая…

      Алешка