Зима в ноябре. Елена Ликина

к миру безжалостной своей стороной. И звери тогда замерзают, и птицы. И люди следом. Никого не щадит карга, никого не жалеет.

      – Вот и теперь обернулась… – голос у Они дрогнул. – И всё из-за нас!

      – Не надо, Оня. Не наговаривай почём зря. Не из-за нас это – из-за одной глупой ослицы!

      – Зачем ты так на Аннушку!

      – А как прикажешь ещё? О чём думала, когда прятала дочь? Чего хотела добиться?

      – Сберечь хотела, оградить. Но не вышло. – расстроенно прошептала Оня. – Забрали Ладушку. Забрали…

      – Вот так да! – охнула в ладошку шишига. – Думаешь – она? Мара?

      – Уверена, что она. Почти уверена. – бабка отхлебнула золотистого напитка и покивала. – Люблю капорский чай. Он душу согревает.

      – Оня! – шишига придвинулась поближе. – А если кто другой в этом деле замешан? Если и Мара не знает, где теперь кроха? Вот и разошлась оттого! Разозлилась!

      – Да кто другой решится на такое? Ладушка ведь зачуровать может. Или обратить в кого… не со зла, а случайно. Несмышлёная совсем ведь малышка, за ней приглядывать нужно.

      – То Анне своей скажи!

      – Да говорила! Уж столько раз говорила! Не я одна.

      – И что теперь?

      – Не знаю, шиша! К тебе вот крюк сделала, совета спросить.

      – Из меня советчик, что из Лиды грибник. – шишига прислушалась к чему-то и зычно проорала. – А ну, вон пошли! Просейте муки под новую закваску! Чтобы как воздух стала. Иначе…

      Моргульки резво прыснули прочь – копытца протопотали совсем рядом и стихли.

      – Взяли манеру подслушивать. Хорошо хоть рты позашиты, никому ничего не сболтнут.

      – Да все и так знают. В деревне разве скроешь секрет.

      – А знают и ладно. – отмахнулась шишига. – Я тут про Тоську подумала. Она же сейчас на обратке?

      – На ней. – подтвердила Оня. – И Тимка там.

      – Опять разругались с Анькой? Давно ушёл? Знает про Ладу?

      Но Оня лишь развела руками в ответ.

      – Хорошо, что Тимофей у сестры, – неожиданно объявила шишига. – Боюсь я за Тоську. Сильно боюсь. Вдруг не удержится, снова переступит черту.

      – Не станет она по-чёрному колдовать! – заступилась за приятельницу Оня. – Одумалась Тося. Изменилась.

      – А внутри червячок так и точит! Аньку ведь она не признала! И Ладе вовсе не рада. Когда последний раз их навещала?

      – Ей время нужно…

      – Эх, Оня. Слишком добрая ты, всех оправдаешь!

      – Какая есть, шиша. Другой уже не стану, – бабка отставила чашку. – Пора мне. Ещё девчат созывать.

      – Собирайтесь. Тогда и решим. Хотя что мы сможем противу Мары.

      – Если не придумаем, как быть – отправлюсь к Маре сама. На разговор вызову, просить стану о милости.

      – Ты-то может и станешь, да она вряд ли послушает. Мара ведь другая сейчас. Всем худо, а ей только в радость.

      – Пойду я. – кивнула бабка. – Спасибо, шиша, что выслушала, поддержала.

      – Собирай девчат. И защиту поставьте – мало ли кого Мара сюда пошлёт, мало ли