Мещане. Максим Горький

Ты, мать, осторожнее выражай свои мысли. Мы живем среди лиц образованных. Они на всё могут навести критику с точки науки и высших свойств ума. А мы с тобой люди старые, глупые…

      Акулина Ивановна (миролюбиво). Что уж там! Конечно уж… они ведь знают.

      Перчихин. А это ты, брат, верно сказал. Хоть и в шутку, а верно…

      Бессеменов. Я не в шутку…

      Перчихин. Погоди! Старики – действительно глупый народ…

      Бессеменов. Особенно как на тебя посмотришь.

      Перчихин. Я – не в счет. Я даже так полагаю: не было бы стариков – не было бы и глупости… Старый человек думает, как сырое дерево горит, – больше чаду, чем огня…

      Тетерев (улыбаясь). Одобряю…

(Поля ласково смотрит на отца и гладит его плечо рукой.)

      Бессеменов (угрюмо). Так, так! Ну, ври дальше…

(Петр и Татьяна, прерывая свою беседу, с улыбкой смотрят на Перчихина.)

      Перчихин (воодушевленно болтает). Старики, главное дело, упрямые! Он, старик, и видит, что ошибся, и чувствует, что ничего не понимает, но сознаться в том – не может. Гордость! Жил, дескать, жил, одних штанов, может, сорок штук износил и вдруг – понимать перестал! Как так? Обидно! Ну, он свое и долбит – я стар, я прав. А куда уж? Ум стал тяжелый у него… А у молодых – ум быстрый, легкий…

      Бессеменов (грубо). Ну, ты заврался, однако… Ты вот что мне скажи: коли мы глупы, стало быть – надо нас учить уму-разуму?

      Перчихин. Где там? В камни стрелять – стрелы терять…

      Бессеменов. Погоди, не перебивай! Я постарше тебя. Я говорю: чего же быстрые-то умы по углам от нас, стариков, разбегаются да оттуда смешные рожи показывают, а говорить с нами не хотят? Вот ты и подумай… И я пойду подумаю… один, коли глуп я для вашей компании (с шумом отодвигает свой стул и в дверях своей комнаты говорит) … образованные мои дети…

(Пауза.)

      Перчихин (Петру и Татьяне). Ребятишки! Вы чего старика обижаете?

      Поля (улыбаясь). Да это ты его обидел…

      Перчихин. Я? В жизнь ни разу никого не обижал…

      Акулина Ивановна. Эх, братцы! Нехорошо у нас… За что старика обидели? Все надутые, все недовольные… а он – стар, ему покой нужен… его уважать надо бы… Ведь отец… Пойду к нему. Палагея, ты вымой посуду-то…

      Татьяна (подходя к столу). И за что на нас рассердился отец?

      Акулина Ивановна (в дверях). А ты больше бегай от него… умная!

(Поля моет посуду, а Тетерев, облокотясь о стол, тяжелым взглядом смотрит ей в лицо. Перчихин идет к Петру и присаживается у стола. Татьяна медленно уходит в свою комнату.)

      Поля (Тетереву). Вы что смотрите на меня… так?

      Тетерев. Так…

      Перчихин. О чем думаешь, Петя?

      Петр. Куда бы уйти…

      Перчихин. Давно я хочу тебя спросить, скажи ты мне, пожалуйста: что такое канализация?

      Петр. Ну зачем тебе? Рассказывать это так, чтоб ты ясно понял, – долго… и скучно…

      Перчихин. А ты сам-то знаешь все-таки?

      Петр. Знаю…

      Перчихин (недоверчиво глядя в лицо Петра). Мм…

      Поля. Как долго не идет Нил