Наследство последнего императора. Том 3. Николай Волынский

и смеясь, как вдруг испуганно воскликнули, наткнувшись на меня.

      – Не бойтесь милые, – сказал я как можно убедительнее. – Скажите мне, кто в вашем селе? Красные есть?

      – Какие там красные! Уже три дня как нет.

      – А белые?

      – Белых тоже нет, но есть чехи.

      – Боже милостивый! – заплакал я. – Наконец-то!

      – Ты чего, дядя? Что с тобой? – участливо спросили они.

      Не успел я ответить, как откуда-то донёсся мощный рёв.

      – Что это? – обескуражено спросил я, не веря своему счастью.

      – Да ты чего-сь, дядя, чугунку никогда не видел?

      Рёв паровоза ещё раз ворвался в деревенскую тишину.

      – Паровоз гудит, а стука вагонов не слышно…

      – Так станция, чай! Ярцево. Там депо и свои паровозы.

      – Далеко?

      – В нашем селе и станция. Ещё при царе Николке открыли.

      Не попрощавшись с девушками, я скатился с пригорка и побежал на паровозный рёв.

      Да, вот она – станция. И платформа. Дом станционного начальства, буфет рядом. Я не верил своим глазам: не сон передо мной, а действительная жизнь. Уже отчаялся к ней вернуться.

      Поезда на станции не было, а паровоз оказался манёвровый – «кукушка», без тендера.

      Платформа была полна народу – крестьяне, в основном, и солдат много. И все подряд щёлкают семечки подсолнуха – платформа усыпана шелухой, будто серым ковром.

      В буфете мне дали на пять рублей тарелку жидкого супа и кусочек хлеба. Я набросился на еду с такой жадностью, что смутился сосед по столику и отдал мне свой хлеб – изрядный кусок ситного.

      – Далеко ли собрался, старик? – спросил сосед.

      Я сначала не понял и даже оглянулся – кого он спрашивает. А потом дошло – да, конечно. Старик с длинной полуседой бородой и в истерзанной одежде, в лаптях – это я, кто же ещё?

      – Да вот в Екатеринбург собираюсь. А что, билет, чай, трудно получить?

      – Какой там билет? – засмеялся сосед. – Ты в своей деревне и не слышал, что давно никаких билетов нет. Получить надо разрешение, особое, и отправляйся, куда пожелаешь.

      – И как можно его получить? У кого?

      – У начальника станции. Да только никакого начальника давно здесь нет.

      – И что же теперь?

      – Теперь разрешения чехи выдают. Но не всякому.

      Пошёл я к начальнику станции.

      В самом деле, за столом начальника сидел толстый австрийский военный с нашивкой из красной и белой ленточек на рукаве и с тремя нашивками на погонах. Он пил чай из самовара, и откусывал от огромного ломтя белого хлеба, на котором был слой масла толщиной в два пальца. Я не знал, как обратиться к нему и потому сказал как можно любезнее:

      – Доброго здоровья вам, уважаемый господин офицер, и приятного аппетита.

      Толстяк глянул на меня круглым глазом и молча продолжал жевать.

      – Покорнейше прошу… – опять начал я.

      Глаз