Цеховик. Книга 1. Отрицание. Дмитрий Ромов

и противником западных санкций. Вообще нет, Югославия ещё ближе будет. Но не вся, только Сербия. Вот на югославов-то никогда бы не подумали, да? А это из-за того, что у нас вера общая. Ну… то есть в исторической ретроспективе. Была.

      – Держи горох, – злится девушка, – политинформатор.

      Мне смешно. Она с этой банкой не знает, что делать. Растерялась совсем.

      – Знаете, как сербы раньше говорили? На небе Бог, а на земле Россия.

      Не знаю, честно говоря, как раньше, но теперь-то они точно так говорят. После бомбёжек, после всего того ужаса, что им устроили в моём мире… Ну, то есть там, в будущем…

      – Скажите, как зовут, тогда заберу, – куражусь я и замечаю подъезжающий автобус. – Автобус! Побежали, а то ещё полчаса куковать потом.

      Мы несёмся к остановке. Я с мешком, а она с банкой горошка в руке. Грязно-жёлтый «Икарус»-гармошка выдаёт облачко чёрного, воняющего соляркой дыма, проседая под натиском пассажиров.

      – И дым Отечества нам сладок и приятен, – мечтательно тяну я, вдыхая эту гарь полной грудью.

      До сих пор не верю, что всё это со мной наяву происходит.

      – Проездной, – громко говорит моя спутница, когда нас заносят в автобус.

      Мы оказываемся тесно прижатыми друг к другу. Но между нами мешок с дефицитными деликатесами.

      – Вот вам и правда жизни, – усмехаюсь я, – горячие молодые сердца оказываются разделёнными пошлыми импортными консервами и колбасой. Вам, товарищ лейтенант, куда ехать?

      Она недовольно озирается:

      – Называй меня Лидией Фёдоровной.

      – Лидия? – переспрашиваю я. – Лида… Красивое какое имя у тебя, тысячу лет такого не слышал. Если бы не мешок этот, расцеловал бы тебя сейчас.

      – Мальчик, – изумлённо отвечает она, – ты с печки не падал?

      – Нет, кирпичом по голове прилетело неделю назад, – сознаюсь я.

      – Тогда ясно всё с тобой.

      – Лид, а ты докуда едешь?

      – Какая я тебе Лида? – злится она.

      Переговариваясь таким образом ты доезжаем до «Швейки». Мне до дома отсюда минут пять пешком.

      – Лид, ты меня в разработку взяла или тоже живёшь здесь поблизости?

      – Не лидкай. Как узнал, что я лейтенант?

      Банку с горошком она всё ещё в руке держит.

      – Догадался, – пожимаю я плечами.

      – А Гусынина знает?

      – Чего знает-то, что ты пасёшь её?

      – Ёлки-палки, – качает она головой и закусывает нижнюю губу.

      – Да не бойся, может и не знает. Я не в курсе.

      – А как же бабушка? Наврал, паразит? Я тебе и не поверила, между прочим.

      Она прищуривается, а я пожимаю плечами и спрашиваю:

      – Тебе в какую сторону?

      – Не твоё щенячье дело, – отвечает она. – И вот что, горох твой я реквизирую.

      – Ну и молодец. Грабь награбленное, как отцы революции поучали. Ты меня на допрос когда вызовешь?

      – Какой допрос? Ты ж несовершеннолетний поди?

      – Дай мне телефон, – требую я, – иначе я за тобой пойду до самого дома.

      – Ты откуда такой наглый, а? Сынок чей-нибудь?