Загадочные свитки. Сергей Бортников

держать долго не смогу.

      – Ну… Совсем немного. Пару часиков. Постараемся прибыть в первой половине дня.

      – Договорились, – кивнул доктор.

      – Вот и славно. Хочешь с нами, Василий?

      – Еще как! – восторженно отозвался юноша.

      – Значит… Послезавтра отчаливаем.

      – Ура!

      – Не спеши ликовать, сынок. Тебя мы возьмем с собой только в том случае, если у Виктора Степановича не возникнет больше никаких претензий. Все ясно?

      – Так точно! – по-военному ответил Васька. Все же практически военный человек. Юнга!

      Но и усилия Виктора Степановича не пропали даром. С тех пор Василий больше ни разу в жизни не прикоснется к табаку. До самого конца своих длинных, славных и светлых дней!

      Глава 4

      Минут десять подряд друзья поочередно то нажимали кнопку звонка (электричество, пусть и не всегда, но на несколько часов давали в осажденный город Ленина практически каждый день – еще с 1942 года, когда по дну Ладожского озера проложили кабель от частично восстановленной Волховской ГЭС), то что есть мочи колотили в двери восемнадцатой квартиры дома номер двадцать пять по Набережной реки Карповки – и все без результата. Напрасно.

      Неприятные мысли (случались уже в этой квартире весьма неожиданные события) старались отогнать, но все же прикидывали, что можно и нужно предпринять.

      А когда уже собрались уходить, услышали внизу шарканье ног, быстро переросшее в сплошное громыхание – чугунные лестницы в старых петроградских домах пока никто не отменял!

      Конечно же, это была она, Прасковья.

      – Вот… Бегала за хлебушком, – неловко разведя вроде бы тонкими, но жилистыми и крепкими, как у мужика, руками, пояснила Паня, когда наконец забралась на четвертый этаж и встретилась на лестничной клети со своими учеными постояльцами. – Давно ждете?

      – Часа полтора! – решил немного поиздеваться над барышней Плечов.

      Но не тут-то было.

      Хозяйка мгновенно приняла воинственную позу (руки в боки, как у всех славянских женщин) и пошла в атаку:

      – Ой, не врите, товарищ профессор… Минут сорок тому назад я еще была дома! А вы? Где так долго пропадали, шлендрали-валандались?

      – Ваську проведывали, – растерянно выдавил Альметьев, пораженный ее агрессивным видом. Испугался, что ли, грозного потока столь редкостных и малоупотребляемых слов?

      – Того мальчика, о котором вы мне рассказывали? Которого ранили? – с несвойственной ей напористостью в мягком и певучем голосе продолжала допытываться гражданка Пашуто.

      – Ага…

      – И как он? Не шибко пострадал?

      – Нет. Уже бегает. И даже просится в поход, – опрометчиво брякнул Николай.

      – Какой еще, черт возьми, поход? Бросить меня надумали? – возмутилась красавица.

      – Заметь: это вынужденное решение, принятое на самом верху! – для пущей убедительности ткнув пальцем в небо, принялся исправлять ситуацию Ярослав. – Мы ж люди подневольные… Была б наша воля,