Фиаско Черного Волка. Александра Гусарова

и совсем другое рассказывать о происшествии вживую.

      – И что нам расскажет прекрасная мейра? – ехидно встретил меня Дитрих, одиноко стоящий у окна кабинета в доме прокурора. Он старался выглядеть спокойным. Но по подергиванию уголка рта я определила, что нервы начальника на пределе. Обычно такую печальную миссию доверяли кому-то и секретариата. Только не часто стреляли прокуроров. И объяснятся предстояло начальству. Это он решил успокоиться, доведя меня до белого каления?

      – Сначала вы ответьте мне, мейр Ригли, за что вы вообще так не любите женщин? Что мы вам такого плохого сделали? – я вопросительно подняла брови, гладя на него с легкой улыбкой.

      – Не слишком ли вы жадны, объединяя целую половину человечества с собственной персоной? – он с усмешкой развел руки в стороны, как бы описывая мое самомнение.

      – Прежде чем тренировать свое остроумие на девушке, ты хотя б поинтересовался, что она там интересного разглядела? – королевский прокурор вошел в кабинет и вопросительно посмотрел на Дитриха.

      – Нет, я хотел вас дождаться! – нахмурился он.

      – Хорошо, – непонятно чему кивнул Соул. – Мари, расскажите. Мы ждем.

      Я начала с того, что мне показалось подозрительным содержание записки. Потом я поведала об особенностях почерка писавшего. И закончила черными глазами.

      – Хм, любопытно! – скривил в полуулыбке губы прокурор. А Ригли с некоторым интересом посмотрел на меня. Даже без ехидства. Неужели заслужила? – Жаль, в поисках это вряд ли поможет. Однако может оказаться вещественной уликой для доказательства вины, когда мы найдем преступника. Позвольте записку. Я прикажу подшить ее в дело.

      – Что делаем дальше? – уточнил мой начальник.

      – Через пять минут прибудет вдова. Идем ее встречать. А потом станем отрабатывать все связи погибшего. К сожалению, даже для прокуроров не изобрели чего-то особенного. Следствие ведем согласно протокола, – отдал распоряжение мейр Соул.

      И тут раздались торопливые шаги и в комнату вбежала женщина, по щекам которой струились слезы.

      – Кальм, скажите, что это все неправда! Молю вас! Это же розыгрыш, да? – женщина с мольбой в глазах посмотрела на прокурора.

      – Марселина, крепитесь. Увы. Мы помочь уже ничем не можем! – после его слов она заревела навзрыд.

      Ригли поморщился, но промолчал. А прокурор приобнял женщину и стал поглаживать по спине, успокаивая:

      – Тише, Марси, тише. Мы вас не оставим!

      Наконец поток слез прекратился. Женщина присела в кресло. Дитрих тут же поднес ей стакан воды. Она залпом осушила его и с тоской в голосе произнесла:

      – Я готова. Спрашивайте, мейры, все, что посчитаете нужным.

      – Мари, вы владеете стенографией? – негромко уточнил Дитрих. Я кивнула. Этому нас тоже учили в академии. – Тогда ведите протокол.

      С этими совами он дал мне перо и лист бумаги. Но затем не преминул ехидно добавить шепотом:

      – Хоть в чем-то от вас польза.

      Я