Фиаско Черного Волка. Александра Гусарова

принадлежать и убийце. Я оглянулась по сторонам. Рядом никого не было. И я без зазрения совести сорвала листок в мелкую клеточку с доски объявлений.

      Мне нужно было уединиться и хорошенько проанализировать почерк человека, написавшего столь странное послание. Графология получалась у меня особенно хорошо. Даже без малейшего применения магии. При необходимости я могла и ее добавить. Но пока не видела необходимости.

      – Что-то важное нашли? – с насмешкой уточнил Ригли, заметив мою фигуру на подходе к ним с прокурором.

      – Да, нашла, – ответила сухо. – Мейр прокурор, могу я где-то уединиться и проанализировать свою находку?

      – И что там такое? Вам чулан сгодится или нужен целый полигон? – без тени насмешки уточнил Соул.

      – Мне нужен стул, и чтобы никто не мешал и не отвлекал, – четко означила я необходимые мне границы. При этом выразительно посмотрела на Дитриха. В первую очередь мне не нужны были его насмешки и кривые взгляды.

      – Миз, проводи девушку в дом! – тут же велел прокурор одному из оцепления. – И чтобы никто ей не мешал и не отвлекал. И вас, Ригли, это тоже касается.

      Последняя фраза предназначалась моему начальнику, который вознамерился идти следом.

      – Но вы же сам сказали, что я должен за ней приглядывать! – тут же возмутился он.

      – Девочка с чтением бумажки и без вашей помощи, думаю, справиться!

      Тогда он, сложив руки на груди, нарочито отвернулся в другую сторону, словно говор своим видом:

      – Ну и пусть! Делайте, что хотите!

      Комната была светлой, практически стерильной. В ней все просто дышало чистотой и порядком. Бедная мейра Парбург! Как она дальше будет без мужа? Затем я сама отогнала непрошенные мысли из головы. Нельзя сыщику жалеть пострадавших. Иначе никакой души и сердца не хватит. Эту простую истину нам все пять лет пытались втолковать преподаватели. И сегодня в первый раз я осознала это собственной кожей.

      Около большого окна с легкими занавесями в цветочек, стоял длинный стол и стулья вокруг него.

      – Похоже, гостиная! – решила я, устраиваясь на стуле. Достала объявление, разгладила его на столе и внимательно вгляделась в буквы.

      Бумага была плотной, имела желтоватый оттенок. Я поднесла клочок к носу и понюхала. Писал явно мужчина. Записка пахла дорогим табаком. Я знала, что в полиции начинают курить даже женщины. Но вряд ли убийца полицейский. Поэтому женщин исключаем сразу.

      Затем достала блокнот и записала в нем под цифрой один:

      1)Убийца – мужчина.

      Теперь предстояло проанализировать почерк писавшего. Он, скорее всего, пытался изменить написание букв, чтобы его банально не вычислили. Но у людей всегда были такие крохотные приметы, которые никто и никогда не менял. Но они-то и выдавали их с головой.

      И так, что мы имеем?

      Во-первых, очень необычные заглавные буквы. Казалось, что автор вырисовывал каждую отдельно, пытался ее разукрасить всевозможными завитушками и черточками.

      Это говорило о том, что тот, кто писал, чрезмерно