Судьба засранца. Апполон Клизма

пусть сами разбираются.

      До каптерки донеслись матюки, какие-то крики, удары.

      – Вот, видишь, разбираются, – пояснил Гаврилович, – а стал бы брать пузыри, – сейчас бы с тобой разбирались.

      Тем временем, балдёжная бригада, опустошив сосуды с водкой, стала заявлять о своих трудовых правах.

      – Мастер, – начал один из них, – наряды некому составлять, табель некому вести, а без них зарплату не плотют…

      Как вести табель и составлять наряды я не знал. Не помню – обучали ли такому в институте, но в шараге, которой я до того работал, имело смысл только знать свежие сплетни. На выручку пришёл Гаврилыч и извлёк из холодильника, служившего одновременно и шкафом, рулон чистых табелей и стопку бланков нарядов.

      – Смотри, друг, – главный механик продемонстрировал заполнение табелей, поясняя по ходу дела, – всем ставь «восьмёрки», хоть есть кто на работе, хоть нет. Только, не прозевай, если кого из них кокнут, надо вовремя вычеркнуть, а то здесь были казусы – мёртвым по два месяца зарплату начисляли…

      Тем временем, в каптёрку заглянуло ещё одно промазученное лицо и робко попросило подписать накладную. Гаврилыч, не отрываясь от табеля, указал:

      – А это твоя работа.

      Я, было начал рассматривать, что же там в накладной, но Гаврилыч буркнул:

      – Да не смотри, подписывай, того, что выписывают – все равно ничего нет, а не подпишешь, – человек обидится.

      И я подписал.

      А Гаврилыч строчил наряды для балдёжной бригады, поясняя мне.

      – Я тебе образец оставлю, а ты потом его можешь хоть буква в букву переписывать, все равно ничего, что здесь пишут, не делают. Ну и, разумеется, никто не читает, лишь бы подписи были…

      – И расценки побольше, – дополнил кто-то из балдёжников.

      – Тоже верно, – заметил главный механик и протянул наряд для подписи.

      Потом я подписал табель. Балдежная бригада одобрительно загудела – теперь и зарплата будет.

      – Ну вот, знакомство состоялось, – подвёл итог главный механик, – главное, не обижай бригаду…

      Я вопросительно уставился на Гаврилыча, но бригада сама пояснила:

      – Табель вовремя закрывай, наряды подороже составляй и если вдруг работать надо будет, – сто грамм…

      – Мастер понял, – резюмировал Гаврилыч, – а бригада, тебя мастер, не обидит.

      Довольная такими важными событиями, как закрытие табеля, составление нарядов и выпивка на халяву, члены балдёжной бригады покидали каптерку, пожимая мне руку и повторяя:

      – Не обижай нас, мастер, и мы тебя не обидим.

      А потом я поплёлся устраиваться в общагу. Пятиэтажное обшарпанное здание общаги возвышалось мрачной махиной над хибарами посёлка, именуемыми здесь «балками», которые в моём родном городишке любой бы посчитал за сараи. Когда я первым делом переступил порог общаги, то первое, что попалось мне под ноги, – огромное тело, храпевшее и пахнувшее водкой.

      – Осторожно! Разбудишь! –