Невидимка из Салема. Кристоффер Карлссон

вероятно, что это женщина, и, судя по всему, она мертва.

      – Можно мне?.. – говорю я и делаю шаг к ней.

      – Мы ждем экспертов, – произносит ее коллега за моей спиной.

      – А Мартина там?

      – Кто? – переспрашивает женщина удивленно и смотрит в блокнот.

      – Управляющая, – отвечаю я. – Мы – друзья.

      На ее лице появляется скепсис.

      – Вы имеете в виду Матильду?

      – Да. Точно.

      Я снимаю ботинки, беру их в руки и прохожу мимо женщины-полицейского ко входу.

      – Эй! – Она резко хватает меня за руку. – Вы останетесь здесь.

      – Я просто хочу посмотреть, как там моя подруга.

      – Вы даже не знаете, как ее зовут.

      – Я знаю, как вести себя на месте преступления. Просто хочу убедиться, что с Матильдой все хорошо.

      – Это ничего не значит. Я вас все равно не пропущу.

      – Две минуты.

      Женщина-полицейский долго смотрит на меня, потом отпускает мою руку и снова бросает взгляд на часы. Кто-то громко стучит в дверь внизу, сильно, настойчиво. Она оглядывается в поисках коллеги, который был на лестнице, но сейчас не виден.

      – Подождите здесь, – говорит она. Я улыбаюсь и киваю в ответ, пытаясь, чтобы это выглядело искренне.

      Внутри тихо, как на кладбище. Потолок нависает над головой, паркет на полу разбит во многих местах. Весь приют – это большая прихожая, столовая с кухней, туалет, душ, кабинет и, как мне кажется, спальная комната в самом конце квартиры. Пахнет как в стариковском гардеробе. У двери, на полу, стоит корзина с приклеенным листком бумаги, на котором от руки написано «ТЕПЛАЯ ОДЕЖДА». Из-под вязаного свитера я вытаскиваю пару перчаток.

      Справа от большой прихожей находится красивая, чистая кухня с квадратным деревянным столом и парой резных стульев. За столом, напротив мужчины в полицейской форме, сидит Матильда, напоминая старую птицу с заостренным профилем и кудрявыми седыми волосами. Она отвечает на вопросы тихим, спокойным голосом. Они поднимают головы, когда я подхожу к ним и киваю Матильде.

      – Вы из отдела по борьбе с насильственными преступлениями? – спрашивает мужчина.

      – Конечно.

      Полицейский с подозрением смотрит на перчатки у меня в руке, а я смотрю на пол, на котором виден четкий отпечаток обуви. Это след не от ботинка, а скорее от какой-то спортивной обуви. Я приставляю свой ботинок к отпечатку и вижу, что у меня такой же размер обуви, как и у того, кто недавно здесь был.

      – Где другие женщины?

      – Здесь была только она, – говорит Матильда.

      – Вы знаете, кто она?

      – Она заходила сюда несколько раз летом. Мне кажется, ее зовут Ребекка.

      – С двумя «к»?

      – Не знаю точно, но думаю, что да.

      – А ее фамилия?

      Матильда отрицательно качает головой.

      – Сказано же вам, что я даже не знаю точно, как пишется ее имя.

      Из прихожей, мимо кухни, я попадаю в спальную комнату. Стены бледные, увешанные картинами. Через широко открытое окно внутрь пробралась холодная августовская