Другая белая. Ирина Аллен

привёз в Москву группу старших школьников. Марина ждала его в пустой квартире подруги. Они провели вместе полдня. Как по-разному течёт иногда время! Она жизнь прожила за эти полдня. Столько произошло, столько было сказано, а ещё больше не сказано. Марина изнемогала от любви – ни рук разнять, ни глаз отвести.

      – Ты только третья любовь за всю мою жизнь, – шепнул он. Какое слово ты сказал?!

      Она услышала только «ты» и «любовь». Мозг работал избирательно: воспринимал и запоминал только то, что ей тогда было нужно. Как выходили из квартиры – стёрлось из памяти напрочь. Как до дома доехала? Это помнила. Он остановил такси, она села, опустила окно, а он держал дверь открытой и всё смотрел, не отрываясь, держал её руку, не давая таксисту тронуться с места. Помнит, как беззвучно, закрыв лицо шарфом, рыдала, как долго стояла в тёмном подъезде своего дома, не решаясь дотронуться до кнопки лифта и войти в свою квартиру – в тот привычный быт, который сейчас казался таким далёким от её жизни. Её жизнь, её реальность – это то, что с ней было сегодня. Она там и осталась – там и с ним.

      Он уехал с группой в Ленинград.

      Работать, общаться с людьми?! Это было не в её силах. Многолетний знакомый участковый врач, не стал вдаваться в подробности, смерил давление – низкое, очень низкое – выписал больничный. Мартин позвонил из гостиницы. Больше получаса они оба, как в бреду, повторяли слова «люблю, приеду, буду ждать, буду звонить». Положил трубку, она всё ещё держала свою…

      Постепенно приходила в себя и начала вспоминать – каждую минуточку вспомнила. То смеялась от счастья, то вдруг охватывал страх: «Он, наверняка, понял, какая я неискушённая в этих делах: то слишком смелая, то совсем неумелая». Через какое-то время снова: «Боже, как я могла задать такой дурацкий и бестактный вопрос про жизнь – жизнь состоялась, перемены невозможны? На что получила короткий ожидаемый ответ: «Невозможны!» Что он о ней думает? Он, конечно, должен сейчас опасаться, что она сделает что-нибудь дурацкое – письмо напишет или позвонит. И как она не сдержала рыданий по телефону?! Мужчины терпеть не могут женских слёз.

* * *

      А дальше началось это многолетнее сумасшествие: два раза в неделю в половине четвёртого она заваривала хороший чай и садилась у телефона – ждать. В четыре часа дня раздавался звонок. В трубке было молчание, она произносила несколько фраз и потом молчала тоже. Трубку вешали, а она ещё какое-то время сидела, оглушённая биением своего сердца. Верила – и не верила. Это не могло быть ошибкой или простым совпадением. Когда расставались в ноябре, он спросил, когда она бывает дома одна, и она сказала про два выходных на неделе и про время, когда она уже точно дома. Звонки и раздавались именно в эти дни и в это время. Сумасшествие? Нет. Зависимость? Тоже нет. Это были их свидания: он хотел услышать её голос, она – его молчание. Она даже завела календарь, в котором обводила красным числа и писала время: 4.00, 3.56, 4.03… Сколько таких календарей, спрятанных глубоко в шкафу, накопилось за годы!

      Были и другие звонки со словами, разговорами и поздравлениями – в дни рождения, например.