Другая белая. Ирина Аллен

Она сказала, что разговор у них пойдёт о «золотом» для Амстердама XVII веке, когда он стал столицей Голландской Республики.

      – Как получилось, что в том веке наша маленькая заболоченная страна на окраине Европы до такой степени продвинулась вперёд во всём, что целое столетие ей не было равных? – она начала свою экскурсию с вопроса.

      «Очень грамотно в профессиональном плане», – про себя отметила Марина. Группа – человек пятнадцать соотечественников – заинтересованно ждала ответа.

      Ответ голландки был таков: потому что на исторические подмостки, туда, где ещё недавно был король – со своими идеями власти, войн и захвата чужих территорий, – вышел купец. Он стал новым героем, он диктовал, как строить город. Ему не нужны были дворцы, площади и парки. Он хотел удобства и безопасности. У него были деньги, и он получил, что хотел. Больше часа, увлечённые энтузиазмом гида, потомки Петра Первого, любившего этот город, ходили по набережным бесчисленных каналов, рассматривали трёхэтажные дома с островерхими крышами и обязательными прочнейшими крюками под ними (купцы хранили товары на чердаках); заходили во дворы некоторых домов, просторные и ухоженные, внимали рассказам о людях, живших в домах. На прощанье милая голландка посоветовала всем, кто не был, сходить в Рейксмузеум[13] и обязательно посмотреть «Ночной дозор» Рембрандта:

      – Вы увидите кусочек жизни Амстердама того времени и тех голландцев, которые всё это построили.

      Её проводили дружными аплодисментами. К Марине подошёл один из одногруппников:

      – Зашибец тётка. Может, сходим? Я бы тачку взял.

      По виду и речи он был типичным «братком», но, как Марина заметила, слушал и смотрел очень внимательно.

      – Жили ж люди! – рассказ гида явно задел его за живое. – Деньги, свобода, всё в ажуре. Никто не трогал. Но и они не зажирались, как наши. Дворцы им по фигу. А у нас ведь как: бабла навалом, так он Версаль себе бацает…

      «И в Версале он был», – про себя отметила Марина.

      Его рассуждения были прерваны громкими криками:

      – Петро, ты куда делся? Айда, по пивку ударим! – К ним приближалась компания гарных хлопцев, без сомнения не раз уже «ударявших по пивку» в этот день. Марина поспешила ретироваться.

      «И, правда, что ли в музей пойти, на магазины денег нет – а там, может, кофе удастся выпить?» – рассуждения, не делавшие честь музейному работнику.

      Пошла – и пропала там на полдня. Час просидела перед «Ночным дозором», раздумывая над судьбой картины. Амстердамские стрелки её отвергли. Рембрандт создал совсем не то, что они хотели, – а хотели они наверняка доску почёта народных дружинников. За это самолично выкладывали денежки из собственных карманов. Рембрандт добавил случайных зевак, которые, разумеется, ни за что не платили, какие-то ненужные, на взгляд стрелков, детали. Картина висела где-то всеми забытая, чудом уцелела. Но уцелела! Рукописи не горят!

      Марина шла, погружённая в свои мысли, и не сразу до неё дошло, что кто-то обращается к ней

13

Государственный Музей Нидерландов, один из крупнейших художественных музеев мира.