Другая белая. Ирина Аллен

кружка, стакан, а иногда и вообще – странная загогулина. Один из этих сосудов издавал при употреблении не совсем приличные звуки. Его-то и подсунули Марине, а потом долго и дружно смеялись над её смущением. Смеяться-то Мартин смеялся, но вот рука его при этом лежала на… нет, не на её колене, но на её плиссированной юбке… очень по-хозяйски лежала. Когда выходили, он пропустил дам вперёд, а сам поотстал и обнял Марину. Как- то она вышла из своей комнаты в узкий коридор, в ту же секунду открылась дверь из гостиной, и Мартин, пошёл на неё, как матадор на быка, не отрывая глаз. Не дойдя одного шага, свернул в другую комнату. «Он играет со мной, дразнит и знает прекрасно эти проделки страсти нежной!» – смеялась Марина про себя. Она и сама была не прочь похулиганить: порой бросала на него мимолетный женский взгляд, загадочно улыбалась, а однажды в переполненном пабе – под столетней, может быть, давности столом – слегка, будто случайно, коснулась ногой его ноги. Но самым сильным оружием в её игре была непринуждённая «прохладность». Она знала это и, наслаждаясь лёгким флиртом, думала: «Откуда что взялось? Не бурлит ли во мне кровь польских прабабушек?!»

      От обилия дневных, не то что впечатлений – потрясений! – вечером голова шла кругом. К тому же Марина постоянно была голодна. Она видела, что и Джейн недовольна «питанием»: утром пили чай-кофе, днём перекусывали взятыми с собой бутербродами, когда возвращались домой, не ужинали. Она просила чай и кусочек хлеба с маслом. Англичанка однажды потребовала суп, углядев кастрюлю в холодильнике. Хозяева пили кофе. Кофе перед сном?! Не утерпев, Марина однажды все-таки спросила довольно игриво:

      – Что вы собираетесь делать ночью после такого крепкого кофе?

      И покраснела.

      Мартин, не поддержав её шутку, спокойно пожал плечами:

      – Спать.

      Ночью во всём доме с грохотом закрывались ставни, воцарялась кромешная тьма. Марина и Джейн оставались вдвоём. Обе не спали. Джейн ворочалась и вздыхала: она влюбилась не на шутку. Марина лежала затаившись, не разрешая себе шелохнуться, и думала: «Похоже, что мы с ней в одной лодке: радости семейной жизни давно забыты и хочется любви». Открыть бы окно, вдыхать запах сирени – всё равно ведь не спала! В конце концов засыпала…

      И приснился Марине сон. Она и Мартин шли по лесу. Она была в старой любимой ночнушке, с порванным и залатанным на груди кружевом. Зябко. Время от времени Мартин ставил перед ней ладони, как экран обогревателя, – тепло его рук проходило в самое сердце, но не это занимало её мысли. Они куда-то спешили, и когда впереди появился тот самый дом-амбар, в котором она была с Хенком и Ине, Марина поняла, что спешили сюда. Они вошли, и она сразу стала искать место, где спрятать Мартина, – как будто что-то грозило именно ему, а не ей. Они оказались на самом верху, под крышей, и здесь она сказала: «Сиди тихо», – и набросила на него какой-то серый ветхий платок. Такой же взяла и для себя, и побежала вниз с одной только мыслью: здесь есть подпол, из него можно выйти наружу незамеченной, чтобы не выдать Мартина. Действительно, выбралась наружу, и почти