Тьма. Евгений Салиас де Турнемир

рот разинул и глядит на Ваню.

      – Как же это, в самом деле? Ведь и то правда. Они ведь мусульмане.

      Через залу идет папа. Ваня шепчет брату: спроси.

      – Папа! – подходит Федя. – Ведь царица Ольга в Константинополе крестилась?

      – Что за дичь!

      – Вот и я, батюшка, говорю, как мол это можно! – прибавляет няня.

      – Ольга приняла крещенье у греческого царя Константина Багрянородного в 857 г. в Царь-граде. – Папа произносит это очень важно.

      – Видите вы, глупые! Еще в городе-то каком – в Царе-граде! Вот это так!

      «Стало быть, более тысячи лет назад», – уже расчел про себя Ваня.

      – А где же он? – допытывается Федя.

      – Да он… – мямлит папа, – он… в Греции. Какой глупый вопрос, Федя! – добавляет он вдруг сурово. – У греческого царя, в Царь-граде, стало быть, в Греции, а не… не в Персии или Турции!

      – Как? – тихо восклицает молчавший Ваня. – Да ведь Константинополь и Царь-град одно и то же.

      Папа неспокойно ищет что-то в кармане.

      – Да, почти… не совсем… но почти то же. Куда я девал?.. Есть разница, но небольшая, т. е. маленькая… Вот будете учиться, будете поменьше именины справлять, так и знать будете… это и все вообще узнаете.

      Папа куда-то поспешно вышел. Горячий спор затевается у няни с Федей. Ваня молчит и припоминает что-то.

      Через полчаса, когда папа поспешно опять проходит через залу, Федя кидается к нему.

      – Узнали, папа, узнали! Ваня вспомнил, – кричит он. – Греки завоевали у турок Константинополь и назвали его Царь-градом, тогда Ольга и крестилась.

      – Ну да, да. Ведь я же вам говорю. Константинополь и Царь-град все равно… одно и то же… только маленькая разница есть…

      – Какая же?

      – После, после… Мне некогда.

      И папа поспешно выходит.

      «Сам-то ты, батюшка, должно быть, получше Вани именины-то справлял, когда учился, – думает няня про себя. – Да и рожденья, я чаю, не позабывал тоже».

      Через минуту в доме суматоха. Приехала очень важная особа. Она величественно входит в гостиную, встречаемая мамой и папой. Она изволит садиться и, проглотив аршин, любезно говорит маме, что не заметила ее на прошлом большом бале. Папа человек подначальный этой особе, поэтому мама рассыпается и вертится перед ним, как бес перед заутреней. Особа желает видеть детей. Папа кидается в детскую, натыкается на Андрея, едва не падает, ругает его мимоходом и велит вести детей в гостиную. Няня, поправив чепец, как овец гонит их гурьбой. На пороге встречает их папа, но, завидев Ваню, останавливает шествие.

      – Нет, нянюшка, вы этого болвана приберите в детской. Он еще мне беды какой наделает со своей молчанкой.

      Папа берет девочек и Федю, вводит их, представляет, улыбается и, вертясь, нещадно возит ногами по полу.

      Особа милостиво ухмыляется.

      – По стопам отца? – говорит она Феде.

      Федя не понимает и молчит. Папа и мама встрепенулись. Особа все ждет. Федя все молчит.

      – В гусары или в уланы?! – объясняет особа.