Хедин, враг мой. Том 2. «…Тот против нас!». Ник Перумов

к Гулльвейг, облачённой в вычурную чёрно-золотую броню.

      – Я лишь глашатай, – поспешно объявила Мать Ведьм. – Меж мной и тобой нет распрей, чародейка Сигрлинн. Ибо я была задолго допрежь тебя и буду здесь по-прежнему, когда ты давно уже обратишься в пыль.

      Огненный вихрь на сей раз не стал отмалчиваться. Бешено крутящаяся спираль внезапно развернулась, пламенный бич хлестнул по надменно подбоченившейся Гулльвейг.

      Взметнулись клубы дыма, сшиблись с огненной плетью; Сигрлинн откачнулась назад, словно получив удар незримым тараном, но и Гулльвейг швырнуло об угол каменных врат, так, что застонала броня, от доспеха отлетел сорванный наплечник с погнутыми и частью обломанными остриями.

      Мать Ведьм не удержалась на ногах, сползла вниз.

      Сигрлинн вновь надвигалась на неё, медленно, словно прощупывая каждый шаг.

      Взвился в воздух Фенрир.

      Ночные Всадницы дружно вскинули огнетворные чаши.

      Прямо перед волком в единый миг вспыхнула пламенная сеть, перекрывшая ему дорогу.

      Фенрир влетел в неё мордой, завизжал, покатился по земле, отчаянно пытаясь сбросить жгучую ловушку.

      Зависавший над золотыми крышами призрачный молот, сотканный из множество молний, сорвался с места, крутясь, обрушился на строй рыцарей Прекрасной Дамы; Сигрлинн, по-прежнему в облике огненного вихря, преградила ему дорогу, в единый миг оказавшись посреди строя своих.

      Огонь и молнии сшиблись, в разные стороны рванулись потоки чёрно-рыжего пламени и ослепительно-голубых разрядов. Призрачный молот обратился в ничто, но и огненный вихрь почти что вбило в землю.

      Почти что, но именно что «почти».

      Земля впитала в себя молнии, молот расточился, как и не бывало; огненный вихрь, чуть более бледный, чем раньше, вновь упрямо двинулся к воротам.

      Ночные Всадницы меж тем пытались окончательно опутать и спеленать Фенрира огненными сетями.

      Рыцари рысью спешили за Сигрлинн.

      Битва за Асгард разгоралась.

* * *

      Он должен выбраться. Он должен выбраться.

      Мысль повторялась, ходила по кругу, ударялась об один висок, отскакивала к другому и так без конца.

      При том, что никаких висков у Познавшего Тьму сейчас и в помине не было.

      Он притянул уже к себе множество душ, он внимал их шёпоту благодарности. Он почти не сомневался, что Неназываемый как-то воздействует на них тоже – взлёты и падения шёпота душ чередовались явно не хаотично, но извлечь смысл из этого не удалось бы даже и самому Духу Познания.

      Так или иначе – прочь отсюда. Уйти, оставаясь. Но делиться больше на странные и, если честно, пугающие своей… альтернативностью ипостаси Познавший Тьму не мог и не хотел.

      Он должен был уйти отсюда таким, какой есть.

      И таким же остаться.

      Подобно тому, как он уже преодолевал непреодолимый, казалось бы, барьер, отправляя себя-действующего