Гадкая, сладкая и любимая. Маша Моран

братец заслужил привязанность этой женщины? Что в нем было такого, что она, наплевав на запреты, закон и опасность, явилась сюда?

      В тот самый миг, когда она произнесла глупое детское заклинание, Хэвейд понял, что она разбудила всю мощь древней крови, что таилась в нем. Он был готов встать, подойти к ней и потребовать у нее то, что должно было принадлежать ему.

      Беда в том, что Хэвейд и сам не знал, что это.

      Он несколько раз принюхивался к воздуху, пытаясь определить развеянное по нему заклинание. Но она не применяла никаких чар. Неужели, все дело было только в ней?

      Он не мог в это поверить. Она точно его околдовала. Но чутье фейри, доставшееся ему с магией древней крови, говорило об обратном. Лишь тонкий аромат зелий, напитавших ее выпечку, разивался хмельным вином по воздуху.

      От предков его матери – коварных и жестоких фейри – Хэвейд получил в дар необычную кровь. Благодаря своему происхождению он смог стать главой Тайной Управы и одним из лучших Тайных Стражей когда-либо охранявших покой королевства.

      Он мог учуять даже искусно замаскированный яд. Мог определить составляющую самой мощной отравы и изготовить противоядие. Ему дано было почувствовать след отравления на давно иссохшемся теле. Даже дочиста вымытая посудина не могла скрыть от него то, что в ней было сварено.

      Но самым главным и ценным оружием было даже не это. Невосприимчивость к ядам – вот, что делало его неуязвимым воином.

      Он мог изготовить самый сложный яд. Но ни один яд не мог его отравить. Ни одно зелье, даже безобидное, не могло воздействовать на него.

      Поэтому, когда он уловил тонкий, едва ощутимый аромат приворотного отвара, скрытый зельем долголетия, то даже не раздумывал. Почему-то она хотела приворожить именно его, а не Нейде, и Хэвейд собирался подыграть.

      Глядя в горящие от возбуждения яркие голубые глаза ведьмы, Хэвейд взял булочку и поднес к губам. На ее щеках едва заметно розовел румянец, и оставалось лишь гадать – ветер ли тому причиной или что-то еще.

      Впервые в жизни Хэвейд почувствовал желание понравиться женщине. Обычно, всеобщие печальные вздохи о том, что такая потрясающая внешность досталась такому слабаку, его не трогали. Но не сегодня. Сегодня он хотел воспользоваться наследством фейри. Девушки считали его красивым, но их едва проснувшийся интерес угасал, едва они понимали, что он прикован к инвалидному креслу. Сейчас он жалел о своем вынужденном притворстве. Почему? Хэвейд и сам не знал.

      Он просто решил делать то, что она хочет. Впервые за много-много лет в его жизни происходило что-то настолько странное и необычное. Она пришла приворожить именно его. И Хэвейд собирался стать привороженным.

      Он коснулся булочки губами и вдохнул потрясающий аромат чуть поджаренного сыра сверху и мягкого, нежного – внутри. Несмотря на ветер и опустившийся вечер, булочка оставалась теплой и мягкой, как будто ее только-только вытащили из печи.

      Ароматы двух зелий смешались в причудливый запах иноземной приправы.

      Булочка пахла уютом, заботой, домашним