Гадкая, сладкая и любимая. Маша Моран

попытку утихомирить мальчонку, неловко хлопая его по макушке.

      – Ну, перестань… Что же ты… Посмотри, как много гостей… Ты же юный господин, а юные господа так себя не ведут…

      Корделия закатила глаза. Даже ведьмы, отличающиеся суровостью в вопросе воспитания детей, и те находили способы успокоить ребенка.

      Но о бедолаге Дейре пришлось забыть – главная госпожа наконец отклеилась от своего кресла-трона и махнула рукой, отбрасывая назад расшитую сверкающими кристаллами накидку.

      – Должно быть, вы что-то перепутали… девушка. Мои сыновья… не водят дружбу с ведьмами.

      Корделия выпятила подбородок, стараясь не запрокидывать голову, чтобы смотреть прямо в глаза госпоже, которая была намного выше нее.

      – О-о… я бы не называла это «водить дружбу». Наши отношения гораздо более… глубокие.

      Старший сын снова закашлялся. Показалось, или он пытался скрыть смех? Корделия бросила на него взгляд. Но бедолага скрылся за своим платком и буквально утонул в темных невзрачных одеялах.

      – Я не позволю какой-то… какой-то ведьме клеветать на моего сына! Наша семья никогда не якшалась с такими, как вы!

      Корделия прищурилась:

      – У-у-у… Вряд ли словом «якшались», можно назвать то, чем мы занимались. Я могу описать все родинки на его те…

      – Мы знакомы! Знакомы! – Нейде бросил свою невесту и подскочил к Корделии, встав рядом с ней. – Госпожа Корделия… готовила мне лекарства, когда я заболел. В благодарность я пригласил ее на свадьбу.

      Наконец в его взгляде, когда он обернулся и посмотрел на нее, появилось то, чего она так ждала: страх и мольба.

      Один дружочек попался. Осталось заполучить второго. И ошибается тот, кто думает, что на этом Корделия остановится.

      Старшая госпожа побагровела настолько, что стала почти синей:

      – Когда это ты болел? Почему я не знаю об этом?

      – Я не хотел тревожить вас, матушка! Подготовка к свадьбе – хлопотное дело.

      Корделия покивала:

      – Все так и было. Видите, я не вру? Ну что, теперь отведаете мои лакомства?

      Нейде развернулся к ней:

      – Да! Да, я съем!

      Корделия убрала поднос подальше от его тянущихся к сладостям рук:

      – Для вас я ничего не приготовила, молодой господин. У вас и так все есть. Грех – безудержно желать слишком многого.

      Если ведьма, рассуждает о грехе – значит, скорее всего, она собирается его совершит. Слова же Корделии прозвучали, как нравоучение. Нравоучение от ведьмы? Что может быть унизительнее?! Только связь с ней.

      – Я, пожалуй, попробую… – Красивый, но тихий голос заставил замолчать даже ветер.

      Все, как по команде, повернулись к старшему сыну. Корделия затаила дыхание. Сердце забилось в груди с такой скоростью и силой, что заболели ребра.

      Наследник рода выпростал из одеял руку и протянул к подносу. Корделия, как зачарованная, смотрела на длинные тонкие пальцы одновременно изящной и в то же время по истине мужской ладони.

      Что ж, впервые в жизни она понимала, что руки мужчины гораздо притягательнее