Что случилось прошлой ночью. Лия Миддлтон

стол с большой чашкой кофе в руках: черный, без сахара. Полагаю, она все еще спит.

      Прижимаюсь головой к стене, утыкаясь лбом в выступающие кирпичи, и адреналин разливается по моему телу. Дыхание звучит неровно, взволнованно. Я пытаюсь взять себя в руки, но из глубин живота всплывает знакомое чувство паники.

      Она упала. Ты в этом не виновата.

      Но Эйден меня никогда не поймет. Он мне не доверяет, а я настояла на том, чтобы он позволил мне оставить Фрейю с ночевкой. Он во всем обвинит меня.

      – Алло?

      Я солгала насчет таблеток. Я поклялась ему, что больше их не принимаю. Так уже было раньше…

      Скажи что-нибудь, Наоми.

      – Что-то случилось с Фрейей, – шепчу я в трубку, и слезы текут по моим щекам, попадая в рот. Я чувствую привкус соли.

      – Наоми? Что ты сказала о Фрейе? – переспрашивает Эйден. – Что случилось?

      Этого не может быть на самом деле…

      Делаю глубокий вдох через нос, зная, что мой голос будет дрожать. Горло начинает сжиматься. Паника обхватывает своими пальцами мою голову, все туже затягивает на моих висках тиски, и я распластываю ладонь на стене. Все расплывается.

      Фрейя упала.

      Я заставляю себя произнести эти слова, но давление в голове настолько сильное, что я не могу думать.

      Фрейя мертва.

      Вся комната начинает вращаться.

      Это был несчастный случай.

      Просто скажи это.

      Фрейя мертва.

      Черный занавес опускается перед глазами, и я представляю себе мигающие синие огни. Парамедики стоят на коленях у подножия лестницы. Полиция держится в стороне и наблюдает. Жужжание застегивающейся молнии на белом мешке. Сочувствуем вашей потере.

      У меня отнимут и будущего малыша тоже. Заберут Фрейю – и обоих моих детей больше нет. Мой дом наводнят люди в форме, которые унесут ее в какое-нибудь холодное, стерильное место…

      – Эйден, ты что, приходил и забрал Фрейю, не предупредив меня?

      Мой голос звучит странно, как будто я слышу его издалека.

      Открываю глаза, и мир прекращает раскачиваться. Эйден молчит. Я представляю, как он сидит за столом, не смахнув волосы, упавшие на глаза, и не до конца понимает, о чем я спрашиваю.

      Я сама не понимаю свой вопрос.

      – Наоми? О чем, черт возьми, ты говоришь?

      Мне нужно отыграть назад. Прямо сейчас. Сказать ему, что произошло нечто ужасное, но в этом нет ничьей вины, и я сожалею.

      Мне так жаль.

      Скажи это.

      – Я не могу найти Фрейю. Мы были на улице, и я зашла в дом, чтобы приготовить ей перекус, а теперь она куда-то пропала. Это ты приехал и забрал ее? – Мой голос срывается. Эйден подумает, что это от беспокойства.

      – Зачем вы пошли на улицу?

      – Она рано проснулась… Хотела поиграть…

      – Наоми, это какая-то дурацкая шутка?!

      Ложь наполняет мой рот, как рвота: густая, полная непереваренной правды. Я хочу выплюнуть эту гадость, но она застревает у меня между зубами и обволакивает язык.

      Скажи ему правду. Просто скажи ему правду.

      Но уже слишком поздно.