Целитель-12. Валерий Петрович Большаков

– тишайшим шелестом вентиляции и надоедливым писком индикаторов.

      Ну, по крайней мере, у сна на орбите есть один несомненный бонус – тут ничего не отлежишь. Спишь, как ангел на облачке.

      С «утра» Павел посетил ближайший санитарный отсек, лихо разобрался с новой моделью мочеприемника, и отправился в здешний «садик» – так местные называли переходный модуль между средним и нижним базовыми блоками.

      В самом деле, приятное местечко – слева и справа таращились в космос обзорные купола, похожие на фасеточные глазищи, выпученные наружу. Их трапециевидные и круглые иллюминаторы толщиной в кирпич, отлитые из прозрачного кварца, распахивали воистину космический простор, а «ботаны», хозяйничающие в биотехнологическом модуле, «высадили» целую аллею из березок и кленов. Чахлые саженцы живо укоренились в гидропонных емкостях, но быстро утратили стройность – тонкие стволики переродились в ползучие лозы, оплетшие стенные панели отсека. Листочки распускались мелкие, зато часто, переливаясь глянцевыми блестками.

      Любуясь сияющей лазурью планеты, Павел втянул ноздрями терпкий запах листвы. Чем не «Сокольники»?

      Однако культурно отдохнуть на природе Почтарю не дали – экран информатора проснулся, и заговорил человеческим голосом:

      – Летчика-космонавта Павла Почтаря просят явиться в Центральный пост управления. Нижний базовый блок, служебный модуль-три.

      «Там меня еще не носило», – мелькнуло у летчика-космонавта, и он мягко оттолкнулся, чтобы впорхнуть в нижний блок, облюбованный ученой братией – к базовому пристыковали восемь исследовательских и лабораторных модулей. Стая научников в чистеньких белых комбинезонах, аки херувимы вились между пультов, экранов и табло, ожесточенно споря на лету. Лишь двое усердно крутили педали велотренажеров, приделанных к условному потолку.

      Все блоки, раз уж конструкторы выставили их стоймя, делились на ярусы-этажи, чтобы запихать побольше оборудования. Лишь по центру круглых палуб зияли люки – станционные аборигены ныряли в них или выныривали. Что интересно, ни разу не треснувшись лбами.

      Третий служебный модуль Почтарь обнаружил в самом низу, рядом с доком. Полупрозрачные дверцы со строгой надписью «ЦПУ» подчинились его рукам, и бесшумно разъехались. Паха вплыл в цилиндрический объем, размером с рабочий отсек «Алмаза», и завертел головой. Дежурные реяли над пультами или висели вверху, пристегнутые, и бубнили, взглядывая на экраны портативных микроЭВМ – на Западе их звали ноутбуками:

      – Дмитро, дуй в двигательный отсек, будем поднимать станцию на километр…

      – А кто знает? Ирина, это же не шуточки! А если крошки залетят кому-нибудь в легкие? Нормально?

      – Тенин, готовь вакуум-сварщика. Герметичный стыковочный переходник Б-2 на орбитальном доке3 пропускает. Давай… Да! И глянь еще объединенный шлюзовой отсек.

      – О-Ка «Байкал», два точка ноль один, погрузка завершена. Объявляется часовая готовность…

      – Герман Степанович, Москва вызывает!

      – Переключи на меня, –

3

Орбитальный док весом в 90 тонн планировался для станции «Мир-2».