Ветер сулит бурю. Уолтер Мэккин

да еще с такой физиономией! До чего он должен казаться страшным! Да и Туаки тоже хорош; он хоть и маленький, но челка и мрачная ухмылка придавали ему достаточно устрашающий вид. Туаки всегда хмурился в присутствии девочек. Уж очень он их конфузился. Но никаких признаков испуга девочка не проявляла.

      «Может быть, – подумал тогда Мико, – с ней есть еще люди, только они сейчас по ту сторону холма и их не видно?»

      – Здравствуй! – сказал он и улыбнулся.

      – Здравствуйте! – ответила она холодно.

      Некоторое время все молчали, только Туаки смущенно топтался на месте. «Чего бы еще сказать, – мучительно думал Мико, – и с чего я вообще сюда притащился?»

      – Ты что, книгу читаешь? – спросил наконец Питер, делая шаг вперед.

      – Да.

      – А где твоя мать? – спросил он тогда.

      – Дома, насколько я знаю, – ответила девочка.

      – Удивительно все-таки, – сказал Питер, – что она разрешает тебе читать книги в такой глуши.

      – Это что, твой остров? – спросила она.

      – Нет, – сказал Питер.

      – Тогда чего же ты суешь нос в чужие дела?

      Благодушное настроение Питера сразу пропало.

      Он слегка покраснел. «Рыжие вообще легко краснеют, – подумал Мико, – так что сразу видно, когда они попадают впросак».

      – Подумаешь! – сказал Питер. – Я ведь просто так спросил.

      – А зачем тебе ружье? – спросила она, помолчав.

      – Это что, твой остров? – спросил он.

      – Может, и мой, – сказала она.

      – Сама должна знать, зачем людям ружья, – сказал Питер грубо. – Пошли отсюда, ребята!

      Он собрался уже уходить, но потом снова обернулся.

      – Как называется книжка? – спросил он вызывающе, вытянув вперед шею.

      Как ни странно, но она ему ответила.

      – Ее написал мистер Джеймс Стивенс[14], – сказала она, подчеркивая каждое слово, будто желая сказать, что откуда, мол, такому невежде знать, кто это такой.

      – А кто ее тебе потом растолкует? – поинтересовался тогда Питер.

      – По-моему, ты очень грубый мальчик, – сказала она, сверкнув глазами.

      Добившись наконец от нее проявления чувств, Питер собрался уходить.

      – Ну, пошли, ребята! – повторил он, решительно повернув вниз к берегу.

      – Надеюсь, вы не будете стрелять птиц? – громко сказала она. Ее слова заставили Питера остановиться. – Никто здесь никогда не бьет птиц. Они не боятся выстрелов. Нельзя их здесь стрелять. Это смертный грех.

      – Да неужели? – спросил Питер с изысканной вежливостью, подняв рыжие брови. – Как интересно! Что ж, если ты здесь еще посидишь немного, то увидишь немало смертных грехов.

      Он повернулся и на этот раз твердо пошел к берегу.

      – Не обращай на него внимания, – сказал Томми девочке.

      – Он из Голуэя? – спросила она.

      – Да, – ответил Томми.

      – Странно, – сказала она таким тоном, как будто среди бела дня встретила на

14

Джеймс Стивенс (1882–1950) – ирландский поэт и писатель, изучал ирландскую культуру и обычаи, собирал ирландский фольклор. С 1920-х гг. и до смерти работал на BBC, где читал собственные стихи. Его роман «Горшок золота» (1912) удостоен Полиньякской премии за 1912 г. и является классикой англоязычной литературы.