Город и псы. Зеленый Дом. Марио Варгас Льоса

как побил-то? – спросил Альберто.

      – Это уже потом было. Тико удумал вилять задним ходом на Атаконго. Ну и въехал в столб. Видишь шрам? А ему ничего, нечестно даже. Везучий, подлец.

      Счастливый Тико широко улыбался.

      – Да, ты тот еще зверюга, – сказал Альберто. – А как дела у всех наших?

      – Хорошо, – сказал Тико, – мы сейчас на неделе не собираемся, у девчонок экзамены, так что они свободны только по субботам и воскресеньям. Теперь все по-другому – им разрешили ходить с нами в кино или там на вечеринки. Мамаши немного пообтесались, не возражают, чтобы у дочек были поклонники. Плуто встречается с Эленой, представляешь?

      – Ты с Эленой? – восхитился Альберто.

      – Завтра будет месяц, – сказал тот, что с коком, и зарделся.

      – И тебе позволили с ней встречаться?

      – Конечно, позволили. Ее мать иногда приглашает меня на обед. Ах да, Элена же тебе нравилась.

      – Мне? – сказал Альберто. – Никогда.

      – Нравилась! – повторил Плуто. – Нравилась, нравилась, еще как! Помнишь, мы тебя учили танцевать, в гостях у Эмилио? Объясняли тебе, как надо ей признаться в любви.

      – Вот это были времена! – сказал Тико.

      – Чушь какая, – сказал Альберто. – Никогда такого не было.

      – Эгей, – сказал Плуто, отвлекшись на что-то в глубинах экспресса. – Видите ли вы то, что вижу я, негодяи вы этакие?

      И он стал протискиваться к задним сиденьям. Тико и Альберто двинулись за ним. Девушка, почуяв неладное, принялась внимательно всматриваться в мелькавшие за окошком деревья. Она была симпатичная, кругленькая; почти прижатый к стеклу носик то и дело дергался, как у кролика; стекло запотевало.

      – Привет, красавица, – промурлыкал Плуто.

      – Не приставай к моей девушке, – сказал Тико, – а то морду набью.

      – Набей, – сказал Плуто. – Я готов умереть за нее, – и развел руки, как будто читал стихи со сцены, – я люблю ее.

      Оба расхохотались. Девушка продолжала изучать деревья.

      – Не обижайся на него, дорогая, – сказал Тико. – Он дурно воспитан. Плуто, попроси прощения у сеньориты.

      – Ты прав, – сказал Плуто. – Я дурно воспитан и раскаиваюсь. Пожалуйста, прости меня. Скажи, что прощаешь, не то устрою скандал.

      – Или у тебя нет сердца? – поддакнул Тико.

      Альберто тоже смотрел в окошко: деревья стояли мокрые, тротуар блестел. По встречной полосе несся поток машин. Позади остался район Оррантия с высокими разноцветными зданиями; пошли низкие бурые дома.

      – Ах вы бесстыдники! – сказала какая-то сеньора. – Оставьте бедную девочку в покое!

      Тико и Плуто всё потешались. Девушка на мгновение отвернулась от окна и окинула автобус стремительным беличьим взглядом. Лицо озарила мимолетная улыбка.

      – С удовольствием, сеньора, – сказал Тико и повернулся к девушке: – Просим нас простить, сеньорита.

      – Мне тут выходить, – сказал Альберто и пожал им руки. – Увидимся!

      – Пошли с нами, – предложил