Росток на руинах. Надежда. Часть вторая. Ила Сандер

чего мозги компостировать?

      Повозившись в сумке, Бернард вытащил всё тот же отрубленный палец и ключ-карту, передал их Клейну.

      – Доступ уровня один-ноль является высшим, – ответил мне. – Даёт право входа в более низшие уровни.

      – Это тебе так кажется или…

      – Или. Меня занесло в перинатальное на… двенадцатой попытке. Там тоже два-ноль.

      – И что в перинатальном?

      – Инкубатор.

      Я выглянул из-за угла ещё раз, щелчок «бесшумки» расколотил камеру над входом в сектор.

      Инкубатор. Вот где повзрывать бы всё. Но сколько там зреет в питательном растворе омежек и альфят рядом с бетами?

      Вытащив из кармана разгрузки «дрин», я всадил иглу в бедро. Сбоку грохнуло: Бернард выбил с разгона ближайшую по коридору дверь, ворвался внутрь. Кого-то, взвизгнувшего там, смачно чмякнуло. Визг умолк.

      С потолка продолжали реветь сигналы тревоги.

      Содрав дверь с петель, Бернард прислонил её к стене, кулаком пробил дыру в шпонке насквозь на уровне глаз. На кулаке закровоточила царапина.

      – Прикроемся от игл, – объяснил он. – Они там, наверно, выстроились с пистолетами наизготовку. Если истыкают, как ежей, никакой эфедрин не поможет.

      В жар бросило внезапно, словно кондёры разом заглохли. Сердце затрепыхалось – как будто Риссу увидел – пламя хлынуло по венам. Мышцы распёрло изнутри, лёгкие зачастили накачивать воздух, задеревенел член. Даже земное притяжение уменьшилось, показалось, я могу одним прыжком весь коридор перемахнуть.

      – Ещё омег не видели, а уже… – удивился кто-то.

      Я различал каждую пылинку, каждую трещинку потолка, каждую выбоину гранитного пола. Краски стали ярче, звуки – чётче, запахи – резче. Я бы сейчас на макушку Циренского пика за три минуты вскарабкался и даже дыхалку не сбил. Несокрушимость, всемогущество!

      Забористая штука этот «дрин»! Под таким можно и вдвоём города брать. Если вдвоём с Чумой.

      Родерик, который единственный не вкололся, смотрел с любопытством на покрасневшие морды.

      Бернард подхватил щит из шпонки, шагнул ко входу в омежье крыло. Свирепо уставился в пробитую кулаком дыру, часто вздымались плечи. Бойцовский пёс перед рывком. У него едва дым из ноздрей не валил.

      Я поднял невесомую «бесшумку», зарядил полный магазин и встал за его спиной.

      – Клейн, – раздалось хриплое. – Открывай.

      В дыру на щите плеснуло светом, ослепило на миг. Бело-голубое. Везде.

      Я выставил «бесшумку» из-за края щита, поливая пулями.

      Плечом к спине Бернарда. Шаг. Ещё шаг. Крики. Красное.

      Под ногами мягкое, пока живое. «Бесшумка» захлебнулась последним плевком, отлетел пустой магазин, клацнул, вставляясь, новый.

      – Пошли! – Бернард с рёвом рванул вперёд, щитом впечатал кого-то в стену, шпонка раскололась. Я стал различать отдельные вопли:

      – Бегите!

      – Альфы!

      – На помощь!

      Бернард крушил чей-то череп осколком двери.

      Крошево стекла, кровь – лужи, бело-голубое – трупы. Длинный холл, похожий на крыло альф, намного, намного длиннее,