Божественная Жемчужина. Часть II. Красное и оранжевое. Игорь Чио

на Земле, следовало знать, что с божественными подарками следует обращаться осторожно, – Амур поджал губы-вишенки, и заморгал, преданно поглядывая на девушку.

      Диана сдержала улыбку, стараясь оставаться серьезной, но взгляд ее смягчился, голова наклонилась к плечу.

      – Почти убедил.

      – А я вообще очень убедительный, – нагло заявил мальчик и живо поднялся с колен.

      – Решил, что уже прощен?

      – Я?! – Амур суетливо вспорхнул в воздух и завис над девушкой, как колибри.

      – Жду рассказа о стрелах, – напомнила Диана.

      Мальчик достал из колчана вторую стрелу и преподнес ее на вытянутых руках, как меч при посвящении.

      – Эту стрела для тебя не опасна.

      – Оранжевая, – Диана осторожно провела пальчиками по стержню, – какая гладенькая. Из чего сделан ее наконечник?

      – Это частичка радужного опала Коры-Персефоны. Ее самоцвет – обитель вечной юности, девичья реликвия, чистота и невинность, восприимчивость и податливость, пассивность и зависимость. В этом самоцвете скрыт подземный огонь бессознательности, в нем спонтанность эмоций, чувств и сексуальная энергия, этот камень – искуситель тайных желаний.

      – Мне нравится эта стрела.

      – Это Людус – влюбленность. Вводная чувственная нота, музыкальный неустой, тяготеющий в соседние тона; феерия сочных эмоций; стремление к получению удовольствий, соревновательный азарт, пикантность флирта. Тех, кто воспринимает любовь как игру или состязание, желает только получать и потреблять, ничего не отдавая взамен, эта стрела наказывает за эгоизм. Их увлечения скоропостижны, как Страсть, но отличаются мелководьем чувства. Рано или поздно сквозь шелуху испытанных наслаждений прорастает скука и покрывает души опаловой ржавчиной.

      – Не понимаю, как можно пресытиться удовольствием.

      – Смотри, – малыш отсоединил наконечник от стрелы и положил на ладонь Дианы каплевидный опал кабошон.

      – Какой красивый, внутри него клубятся огненные облака.

      – Опал капризен, не выносит нагревания, при высыхании растрескивается, от влаги может набухнуть, а в грязной воде теряет свою чистоту.

      – От него исходит пьянящий горьковатый аромат!

      – Это пахнет не камень.

      Над кабошоном прямо в ладони Дианы появился нежный благоухающий нарцисс и склонил к камню свою бархатную коронку, слегка подрагивая лепестками. От прикосновения цветка внутри опала ярко вспыхнули искры, просочились наружу и выступили на его поверхности янтарными капельками меда.

      – Нарциссы… западня для юности беспечной, – тихо пробормотал Амур и сделал пасс ручкой тайком от девушки.

      Нарцисс превратился в краба и щелкнул клешней над опалом.

      – Ай! – Диана бросила камень вместе с крабом на постель и сделала брезгливую гримаску. – Откуда он взялся?!

      Краб завертелся вокруг кабошона в замысловатом танце. Опал стал бледнеть, уменьшился до маленького огонька и, ловко подхваченный клешней, исчез где-то под панцирем, как у фокусника