Божественная Жемчужина. Часть II. Красное и оранжевое. Игорь Чио

не хватает синего цвета Геры, богини брака. Обычная семья – вот что ненавидят те, кто окружает романтическим ореолом пляску сумеречных теней.

      – А, по-моему, там нет голубого, хотя в английском его тоже нет.

      – Цвет сумерек серо-голубой, но никак не радужный! – малыш окончательно расстроился и замолчал.

      – Иди ко мне, мой маленький бог, я тебя пожалею.

      Малыш с грустным видом остался в углу кровати.

      – Мир дуален, но между противоположными полюсами всегда есть размытая граница; между огнем и водой есть дым, между землей и воздухом – пыль, между воздухом и водой – пена. В нейтральных переходах таятся маленькие миры оттенков светотени. Палитра homos однотонна, но желает выглядеть пестро, поэтому и прибегает к обману.

      – Если природа так все устроила, значит, сумерки имеют право на существование.

      – Сумерки – это щель между мирами, – малыш подполз к Диане и лег пухлой щечкой на ее плечо, – эта щель не должна расширяться, иначе полюса обрушатся в пропасть и тогда наступит Хаос.

      – Маленький философ, – она погладила его по кудрявой голове, – ты опять завел меня в свою космическую бездну. Лучше расскажи мне о настоящей радуге из семи цветов.

      Малыш торопливо влетел и с серьезным видом достал из колчана пурпурную стрелу.

      – Смотри, это Эрос или Страсть, красный цвет радуги, а в музыкальной гармонии – первая тоническая нота звукоряда. Чувственное влечение и желание – это основной тон мелодии любви. Но если вырвать Страсть из радуги, как кроваво-красную розу из букета, то она превратится в зависимость от идеала, голодную стихию всепожирающего огня, агрессивного в жажде обладания. Чистая страсть, это обоюдоострое оружие! Стихия! Пожар эмоций и чувств, оставляющий в душе пепелище. Страсть разрушительна и беспощадна ко всем, кто смеет создавать себе кумиров.

      – Я хочу рассмотреть стрелу поближе.

      – Только осторожно! Это подарок Артемиды, римляне называли ее Дианой-охотницей, – Амур плюхнулся на кровать, подполз, уселся рядом и провел ладошкой над красным острием. – Смотри.

      Наконечник преобразился в каплевидный рубин-кабошон с шестью лучами.

      – Ах, какие чудесные переливы! Звезда внутри, как живая! Она двигается! Это камень Артемиды?

      – Его частичка, но она похожа на самоцвет Гептады – камень Страсти, шикарный звездчатый рубин, каплю крови дикой амазонки. В объятиях ночи он горит при освещении, даже самом скудном! В нем пламя чувственное дышит, и шесть лучей холодной стали, из центра испуская острый блеск, пронзить готовы плоть и душу.

      – Рубин влажный, на нем капельки, – в расширенных глазах Дианы загорелся восторг, – они испаряются с поверхности.

      – Он теплый, может стать горячим; тогда вся влага выкипает вмиг, едва коснется огненного глянца, – Малыш поднялся и продекламировал: – Струятся рек подземных воды, стихия девственной природы несется к водопаду страсти и, оказавшись в его власти, горит на солнце как жар-птица! В ней ярость дикой кобылицы, мелодий буйных совершенство, симфония любви главенства,