Разводимся! Моя на тридцать дней. Вероника Лесневская

стороны ничего не изменилось. А с твоей – слишком много подозрений, – выгибаю бровь.

      – Беспочвенных? – зеркалит мою мимику.

      – Как обычно, – усмехаюсь и, остановившись перед светофором, соскальзываю ладонью с коробки передач на Ксюшино бедро, ласково поглаживаю, спускаюсь к разрезу юбки. – Неужели тебя мать так накрутила? Не хотел я этой встречи, но ты…

      – Сама во всем виновата. Не продолжай, – цокает и закатывает глаза. – Что касается Нины Евгеньевны, то она не сказала ничего нового. Я по-прежнему недостойна тебя, не в состоянии родить ей внуков, а ты в конце концов заведешь себе любовницу.

      – Что? – импульсивно сжимаю острую коленку, впиваясь грубыми пальцами в нежную кожу. Ксюша ойкает, накрывает мою руку своей, но не сбрасывает. – Так и сказала?

      – Не прямо, – водит ноготками по костяшкам, щекочет, будоражит кровь и поднимает волоски. – Но намекнула, что вокруг тебя есть кандидатки получше. И одна из них наверняка способна забеременеть, в отличие от меня, – подцепляет обручальное кольцо, которое я надел дома. Ее тоже заставил.

      – Малыш, прости, что тебе пришлось все это выслушивать, – проникаю в вырез, задираю юбку и поднимаюсь по внутренней стороне бедра к кромке чулка. – Я не знаю, какого черта с ней творится. Больше не повторится, обещаю.

      – Она хочет, чтобы мы разошлись, – обреченно выдыхает Ксюша, безвольно позволяя мне трогать себя. Всюду. Благо, в салоне темно, а наши действия скрыты от посторонних глаз.

      – Неважно, чего она хочет. Это только от нас зависит, – подаюсь ближе к ней, целую в щеку, ушко, шею. Задерживаюсь губами на ключице. Боковым зрением слежу за светофором.

      – У нас ведь не все гладко, – Ксюша открывается мне во всех смыслах. Раздвигает колени, откидывает голову, не прекращает говорить: – В одном Нина Евгеньевна права: без ребенка полная семья не получится. Рано или поздно она развалится.

      – Ксюш, дай нам время, – ловлю ее губы своими. Продолжаю ласкать. – Все будет.

      – А если нет? – сводит ножки, зажимая мою ладонь. Сопротивляется, хотя я чувствую, что она влажная. – Ты честно признаешься, что все кончено?

      – Нет, – чеканю безапелляционно и нехотя убираю руку, начиная движение на зеленый свет. – Потому что этого не случится никогда. Я не отпущу тебя, что бы между нами ни происходило. И ты даже не думай, что сможешь уйти, – мой голос звучит угрожающе. – Я тебя никому не отдам.

      Шумно, сладко вздохнув, Ксюша закидывает ногу на ногу. Ерзает в кресле, пытаясь найти позу поудобнее. Фырчит неудовлетворенно, краснеет.

      Понимаю. Мне тоже некомфортно, жарко – и хочется продолжения. Раздразнили друг друга. Пробудили аппетит, но не поели. Диета, чтоб она провалилась!

      – Мне эсэмэски приходили странные, – чуть слышно признается Ксюша, поправляя резинку чулка и одергивая смятую мной юбку. – Якобы от твоей любовницы.

      – От кого? Бред какой! – от возмущения отвлекаюсь от руля и, замедлившись, обращаюсь к жене вполоборота. – Покажешь?

      – Я удалила. И номер заблокировала, – отрицательно