Альбом для марок. А. Я. Сергеев

или возле купальни ловили траурниц, махаонов, огромных стрекоз и тоненьких коралловых и бирюзовых стрекозок, били коричневых и брали в руки зеленых лягушек.

      Лягушки прыгали в воду. Над водой стоял разбирающийся – сустав в сустав – хвощ. Под водой волшебно росли водоросли и мелькали мальки. На воде тяжело лежали кувшинки. По воде на собственных круглых следах, как на коньках, бегали водомерки. Из воды торчали коряги. В голову не приходило, что все это тоже красивое.

      Нет выше блаженства, чем босиком, проваливаясь по щиколотку, ходить по теплому покачивающемуся болоту и глазеть во все стороны. Детский рай – возле речки.

      Купались не с берега, а из купальни. Ее каждое лето строили папа и дядя Иван. Мне разрешалось при взрослых спуститься спиной вперед по лесенке и окунуться. Вода была перегретая и не освежала.

      Купальню разбирали после августовского олень в воду нассал.

      Мамин двоюродный брат, дядя Игорь, курсант, прогнулся на лесенке, показал десну и выпустил из-под воды пузыри.

      Он загадал загадку: как пишется – шЕколад или шИколад, щЕкатурка или щИкатурка? Отвечать я засовестился.

      От Игоря я перенял песни рязанского артиллерийского училища:

            Для защиты свободы и мира

            Есть гранаты, готова шрапнель…

            Через поля и реки

            Шел боевой отряд.

            Здравствуй, родной навеки

            Наш белорусский брат.

            Шляхта в бою разбита…

      Боря был праздником – один раз. Каждое лето моим лучшим другом и утешением был тихоновский дачник заика Вадик, отсталый. Мы сикали с ним через забор, забирались на высокие яблони и распевали:

            На рыбалке у реки

            Потерял старик портки

                 Тореадор объелся помидор

            Самолет летит

            Мотор работает

            Комсомолец сидит

            Картошку лопает.

      Удобно дразнить:

            А в нем Ленька сидит

            Картошку лопает.

      Все любимое у нас – неприличное. Песня:

            Цыпленок жареный, цыпленок пареный

            Пошел по улице гулять.

            Его поймали, арестовали,

            Велели паспорт показать.

            А он заплакал, в штаны накакал

            И стал бумажечку искать.

            Бумаги нету – давай газету,

            И стал он жопу вытирать.

      Зимой мы с мамой и папой ездили на Усачевку к Варваре Михайловне. У нее был толстый альбом неприличных немецких открыток, по три на каждой странице:

      два мальчика сидят на горшках

      мальчик и девочка сидят на горшках

      кавалер и барышня сидят на горшках спиной друг к другу

      кавалер и барышня сидят на горшках лицом друг к другу

      кавалер и барышня на горшках в одном белье

      кавалер и барышня на горшках в пальто

      усатый господин и дама на горшках

      дедушка и бабушка на горшках.

      Папа сказал,