Альбом для марок. А. Я. Сергеев

невкусные, отдают землей и касторкой, но если облупить и расколоть ядро – на одной половинке вверху – маленькая голова китайца с бородкой.

      Бабы разносят малиновых петушков на палочке – ужас мам:

      – Сплошная зараза.

      В день демонстрации их много на Первой Мещанской.

      Первую Мещанскую пробовали назвать Первой Гражданской, потом вернули Первую Мещанскую.

      По Первой Мещанской идут люди. Высоких мало. Так мало, что не ленятся произнести длинное прозвище Дядя-достань-воробушка.

      В простые дни на Первой Мещанской – телеги, сани, фургоны, лошади. Лошадей – как машин. Лошади – неинтересно, машины – разные. Обыкновенные – серые, тощие. Редко-редко посередине промчится солидная черная, лакированная, выпискивающая дискантом что-то вроде:

      – Овидий!

      На углу Третьей Мещанской у кооператива, у Соколова, – с лотком моссельпромщица. Ириски, тянучки, ракушки с белой или розовой начинкой, шоколадные бомбы – внутри пустые. Говорят, раньше в них были какие-нибудь замечательные маленькие вещицы. Все это дорого.

      Заманчивее всего – потому что запретно – самодельные игрушки разносчиков:

      Бумажный мячик с опилками на резиночке – хлопнуть по лбу соседа.

      Соловей – ярко-красная деревянная втулочка со свинцовым сердечком. Нажимая, вращаешь – изводит скрипучими трелями.

      Шмель – глиняный цилиндрик на веревочке и на прутике. Раскрутишь – гудит.

      Уйди-уйди – напальчник на трубочке с перемычкой. Надуешь – воет, еще один ужас мам:

      – Изо рта в рот, опять сплошная зараза.

      Баббитовый пугач с пружиною на винте. Громко стреляет пороховыми пробками, самый большой ужас мам:

      – Руку оторвет!

      Чтобы победить разносчиков, на Первой Мещанской в маленьком игрушечном магазине мне покупают коробку – как спичечная, но большая: десять солдатиков и командир, раскрашенные, переложены ватой.

      Солдатики прибавляются по одному – по два. На Большой Екатерининской показываю дедушке:

      – Пехотинец, конник, знаменосец, трубач, пулеметчик.

      Дед на бегущего в противогазе в атаку:

      – Аташник.

      На Капельском, пока мама готовит на кухне, я играю в солдатики на дубовом паркетном полу. Стол один – папин письменный/наш обеденный. По радио передают беседу на тему Существовал ли Гефсиманский сад?

      Каждое утро в десять часов я слушаю детскую передачу:

            Жили в квартире

            Сорок четыре,

            Сорок четыре

            Веселых чижа

            Жили в квартире

            Злые черные клопы.

            Их морили голодом,

            Их студили холодом,

            Поливали кипятком,

            Посыпали порошком —

      и сказки, рассказы – всегда заслушаюсь, если только не:

      Текст читал Николай Литвинов, – он говорит, как подлизывается, голос вкрадчивый, словно все врет.

      За детской – передача для домохозяек: жены-общественницы, премированные велосипедом,