Мнемоны. Продавцы памяти. Часть вторая. Таша. Андрей Дорогов

Холодильник пустой.

      – А, тебя только это интересует?

      Я насторожился, предчувствуя нехороший разговор.

      – Что, ты имеешь в виду?

      Ее глаза вспыхнули.

      – И куда же подевалась твоя прямота Фил?

      Никогда раньше она ни словом не упоминала Нику, и то, что она, та самая – истинная, так сказать корневая, причина нашего разрыва. И вот теперь я чувствовал – время пришло. Время расставить все точки над ё, i и всеми остальными буквами, где есть эти самые диэрезисы, умляуты и тремы.

      – Нет, меня не только это интересует.

      – Да, а что именно? – Слова так и сочились ядом.

      – То, что ты не моешься, не стрижешься, да и вообще выглядишь…

      Я запнулся, подбирая слова.

      – Отвратительно, да? Ты, это хотел сказать?

      – Нет, – я постарался успокоиться, – ты выглядишь больной. Когда, ты в последний раз выходила на улицу?

      Ха-ха-ха! Она рассмеялась жутким, визгливым смехом.

      – Ах, Фил, Фил, Фил. Добрый, заботливый, Фил Торов. Могучий человек, готовый впрячься за любого, кто попросит, или просто по велению души. О ней, ты тоже так заботишься?

      Я видел – она на грани истерики. А в таком состоянии с ней бесполезно разговаривать, знаю, проходили, и не раз. Сейчас она ничего не услышит. Но все же попробовал.

      – Таш, ты прекрасно…

      – Да, я прекрасно знаю – это из-за нее ты меня бросил. Я поняла, что ты уйдешь, как рыба под лед, как только увидела ее.

      Глаза Таши лихорадочно блестели, а по щекам текли слезы. Она что, под наркотой? Не может быть! Таша всегда отчаянно боялась попасть под зависимость, не важно – никотиновую, алкогольную или под наркоманский баян. Боялась настолько, что ни разу в жизни не пробовала даже травки, покуривание которой было доброй традицией в компаниях, в которых мы частенько бывали.

      – Дрянь!

      – Таша! – Рявкнул я, выходя из себя. – Прекрати, Ника, она…

      – Не ври, Фил. Ты же всегда был патологически честен. Зачем сейчас врать?

      Я хрустнул костяшками. Она была тысячу раз права. Ника была причиной, все остальное следствием.

      Я потянулся к ее руке, чтобы посмотреть на вены. Но Таша отпрянула от меня, и яростно выкрикнула:

      – Ты думаешь, я колюсь? На, смотри. – Она вызывающе протянула мне руки. – На ногах не хочешь глянуть? Или между ног? Тебе же так нравилось туда смотреть?

      Я молча встал, отнес продукты на кухню, и, раскидав их по холодильнику и по полкам, ушел. Просто ушел, ничего не сказав на прощанье. Даже дверью не хлопнул. Чего хлопать – mea culpa1211. И этого не изменить.

      8

      Я дернулся, отрываясь от экрана в моей голове. Это было, как смотреть фильм на флешь плеере, хочешь – перематывай, хочешь – отматывай назад. Я вытер вспотевший лоб и взглянул на следачку, пытаясь понять – сколько прошло времени с момента моего… Погружения? Пусть будет погружение. После, об этом я подумаю после, а сейчас надо собраться и продолжить нашу беседу.

      – Это было… – подбодрила меня следачка.

      Судя по ее виду, она не заметила моего замешательства, а значит прошло… Секунда? Две? Меньше?

      – Вчера. Это было вчера утром, часов в десять. Я говорил – я позвонил Таше, ее голос мне не понравился. Я решил приехать, завез продуктов.

12

¹¹ Моя вина.