Мнемоны. Продавцы памяти. Часть вторая. Таша. Андрей Дорогов

этом знаю? Расчленили, отрезали голову. Мало ли что сетевые борзописцы напишут. Чего сейчас только не выдумывают, для привлечения аудитории. Всему верить нельзя.

      А чему можно?

      Памяти?

      С условием того, где я сейчас работал, то и памяти верить нельзя. Она может оказаться чужой. Или вовсе отсутствовать.

      Но я, свою не покупал и не продавал! Вот она моя жизнь, как на ладони!

      До четырнадцати лет я жил в глухой сибирской деревне. Даже не деревне хуторе, в семье староверов. Проучился всего семь классов, и то, больше помогал родителям по хозяйству – в сельском доме всегда есть работа, чем грыз гранит, скорее шпалу, науки. А потом сдернул, просто банально стащил из комода свидетельство о рождении, паспорта я не получал – у отца были очень ортодоксальные взгляды на бумаги выдаваемые государством, даже не знаю как он согласился получить свидетельство о рождении. Здраво рассудив, что делать мне в тайге нечего. Помощников у родителей предостаточно, трое старших детей и двое младших, так что без меня они как-нибудь обойдутся.

      Уехал я к тетке, младшей сестре матери, незамужней и бездетной, живущей в большом городе где-то в Поволжье. Она несколько раз приезжала к нам, но в последний свой приезд вдрызг разругалась с отцом, как раз из-за меня. Тетушка считала что такому, смышленому баламуту как я, дословные слова, между прочим, нечего делать в таежной глухомани.

      – Да пойми ты, медвежья твоя башка, у него не голова, а дом советов, ему учиться надо, а не навоз в хлеву месить, и по тайге с ружьем шляться…

      Я, кстати, тоже так считал. Поэтому дождавшись удобного момента, собрал манатки (ха! можно подумать их было много) и свалил. Понятное дело, без паспорта и думать было нечего соваться на железку, и кто продал бы мне – четырнадцатилетнему, билет? Пришлось добираться на попутках. Больше месяца. Ничего плохого со мной за время пути не произошло, может быть, потому что при росте один метр и семьдесят два сантиметра, я весил почти семьдесят килограмм, спасибо бате, он размерами походил скорее на средних размеров бегемота, нежели на человека, да и матушка была ему под стать. Я, кстати, так и не дорос до ее метра девяносто. Да и рожа моя, была покрыта жесткой бледной щетиной, она у меня полезла, как только мне исполнилось тринадцать. А, может потому, что Бог любит, таких дураков, в хорошем смысле слова, как я. Который совершенно без знания дороги (ну примерное направление я представлял – знал через какие ключевые города надо добираться), с одним лишь адресом (я надеялся, что тетушка не съехала, последняя весточка от нее была три года назад) через всю страну, а ля Михайло Ломаносов, едет за знаниями.

      Зато, за время пути, я набрался бесценного опыта, по части психологии общения с людьми. Кто только меня не подвозил. Дальнобои и отцы семейств, один раз вояки из местного гарнизона и странная дамочка на огромном внедорожнике. Я научился различать фальшь в милых улыбках, и доброту за небритыми харями. Выслушал море житейских историй: печальных и веселых, добрых и откровенно злых. Местами поучительных, местами отвратительных в своей откровенности. Так или иначе, но я добрался до места.

      Уяснив, что я, это я: то есть ее любимый племянник, тот который – смышленый баламут, только повзрослевший и обтрепавшийся за время путешествия, слегка грязный, тетушка ахнула, охнула, побледнела