Как закалялась сталь. Николай Островский

образ матери, ее худенькое, морщинистое лицо с такими знакомыми, родными глазами. Плыла мысль: «Хорошо, что ее нет, меньше горя».

      От окна на полу вырисовывался серый квадрат.

      Темнота понемногу отступала. Приближался рассвет.

      Глава шестая

      В большом старом доме светилось лишь одно окно, задернутое занавесью. Во дворе залаял внушительным басом привязанный на цепь Трезор.

      Сквозь дремоту Тоня слышит негромкий голос матери:

      – Нет, она еще не спит. Заходите, Лиза.

      Легкие шаги и ласковое, порывистое объятие подруги рассеивают обрывки дремоты.

      Тоня улыбается усталой улыбкой:

      – Хорошо, Лиза, что пришла: у нас радость – вчера миновал кризис у папы, и сегодня он спит спокойно целый день. И мы тоже с мамой отдыхали от бессонных ночей. Рассказывай, Лиза, все новости. – Тоня притягивает подругу к себе на диван.

      – О, новостей очень много! Часть из них я могу рассказать только тебе, – смеется Лиза, лукаво поглядывая на Екатерину Михайловну.

      Мать Тони, представительная дама, несмотря на свои тридцать шесть лет, с живыми движениями молодой девушки, с умными серыми глазами, с некрасивым, но приятным, энергичным лицом, улыбнулась.

      – Я с удовольствием оставлю вас одних через несколько минут. А теперь рассказывайте общедоступные новости, – шутила она, подвигая стул к дивану.

      – Первая новость – мы больше заниматься не будем. Школьный совет решил выдать седьмому классу аттестат об окончании. Я очень рада, – живо рассказывала Лиза. – Мне так надоела эта алгебра и геометрия! И для чего учить все это? Мальчишки, возможно, дальше будут учиться, хотя они сами не знают где. Везде фронты, сражения. Ужас… Нас выдадут замуж, а от жены никакой алгебры не требуется. – Говоря это, Лиза засмеялась.

      Посидев немного с девушками, Екатерина Михайловна ушла к себе.

      Лиза подвинулась ближе к Тоне и, обняв подругу, шепотом рассказывала ей о столкновении на перекрестке.

      – Представь себе мое удивление, Тонечка, когда я узнала в бегущем… как бы ты думала, кого?

      Тоня, с любопытством слушавшая рассказ, недоуменно пожала плечами.

      – Корчагина! – выпалила залпом Лиза.

      Тоня вздрогнула и болезненно съежилась:

      – Корчагина?

      Лиза, довольная произведенным эффектом, уже описывала ссору с Виктором.

      Увлеченная рассказом, Лиза не замечала, какой бледностью покрылось лицо Тумановой, как тонкие ее пальцы нервно перебирали ткань синей блузки. Не знала Лиза, как тревожно сжималось сердце Тони, не знала, почему так неспокойно вздрагивают густые ресницы прекрасных глаз.

      Тоня уже не слышала рассказа о пьяном хорунжем, у нее одна мысль: «Виктор Лещинский знает, кто напал. Зачем Лиза сказала ему?» И невольно эту фразу произнесла вслух.

      – Что сказала? – не поняла Лиза.

      – Зачем ты рассказала Лещинскому о Павлуше, то есть о Корчагине?