Егерь: Назад в СССР. Алекс Рудин

пути от Киселёво до Черёмуховки.

      А где-то недалеко есть лесное озеро, на котором я пару раз ловил похожих на головешки, почерневших от торфяной воды окуней.

      «ЗИЛ» быстро проскочил деревню. На окраине стояла большая совхозная ферма. Над длинным зданием коровника трепетал на ветру красный кумачовый плакат:

      «Перевыполним план по надоям к 30-тилетию Победы!»

      Этот плакат растянули совсем недавно. Кумач ещё не успел поблёкнуть и выцвести.

      Но кто будет развешивать на виду у всех неактуальный лозунг? А значит…

      Сорок пять плюс тридцать – получается семьдесят пять.

      Сейчас семьдесят пятый год, а не девяностый.

      И я не в своём теле.

      А настоящему мне сейчас четырнадцать лет. И живу я с мамой, папой и младшей сестрой совсем недалеко отсюда.

      Потому и газета не выглядит очень старой.

      Меня замутило. Я откинулся на жёсткую спинку автомобильного сиденья. Потом высунул голову в окошко и жадно задышал, глядя на бесконечные картофельные поля, окаймлённые далёкой полоской леса.

      – Ничего! – крикнул Володя. – Сейчас приедем!

      Поля закончились. Лес резко приблизился вплотную к дороге, затем перешёл в сорный ольшаник. Справа потянулись кирпичные здания совхозных мастерских. Широкий двор был заставлен тракторами и другой сельскохозяйственной техникой.

      «ЗИЛ» въехал в деревню. Возле магазина повернул направо, прокатился метров пятьсот по узкой улочке между бесконечными некрашеными заборами и остановился у небольшого здания, обложенного кирпичом. Над дверью висела синяя выцветшая табличка с красным крестом и короткой надписью: «Медпункт».

      Глава 2

      Из кабины я не выскочил, а вылез. В затылке ещё гудело, но на ногах я уже держался твёрдо. Немного постоял, вдыхая непередаваемый запах деревни – свежескошенная трава, навоз, печной дым и бензин.

      Спасибо Володе – ловко запрыгнув в кузов, он подал мне сначала чемодан, а потом рюкзак.

      Чемодан я поставил прямо на землю. Ничего ему не сделается! А рюкзак закинул за спину.

      – Тозовка? – уважительно спросил Володя, держа в руках чехол с ружьём.

      – Нет, – с машинальной гордостью улыбнулся я. – ИЖ двадцать семь!

      – Двустволка?

      – А как же!

      – Осенью на охоту пойдём – дашь пальнуть, – как о решённом сказал Володя.

      – Обязательно, – пообещал я.

      Володя выпрыгнул из кузова.

      – Ну, идём! Отведу тебя к нашей врачихе!

      Он почему-то покрутил головой.

      Э, нет, так не пойдёт! Врачи, как и милиционеры, отличаются излишним любопытством. Начнёт доктор на меня карточку заводить, спросит фамилию. И что я ей отвечу? Забыл? Погодите – сейчас документы поищу?

      А есть у меня эти самые документы? Должны быть, если я надолго приехал. Вот только где они?

      Я был одет в выцветшую штормовку с капюшоном и такие же брюки. В нагрудном кармане штормовки лежало что-то прямоугольное. Я уже потянулся было рукой, но вовремя опомнился.

      – Ты поезжай, Володя! У тебя, наверное, работы