Егерь: Назад в СССР. Алекс Рудин

луковый запах заставлял ноздри расширяться от предвкушения. Бело-розовые ломтики редиса сыпались в миску, а в холодильнике дожидалась своей очереди пол-литровая банка густой домашней сметаны.

      Всем этим богатством я был обязан Лиде – продавщице из магазина. Когда я, как мы и договаривались, подошёл к самому закрытию, она заперла дверь изнутри на длинный железный крюк. Выставила на прилавок сетку крупной прошлогодней картошки, ведёрко крупной продолговатой редиски, огромный пучок зелёного лука и банку сметаны. Рядом положила вязанку репчатого лука и две буханки хлеба.

      – Убирай в рюкзак, – тихо сказала она, не глядя на меня.

      Я развязал тесёмки. Высыпал в рюкзак овощи. Лук и хлеб положил сверху.

      – Сколько с меня?

      Вышло шесть рублей с мелочью.

      – Откуда всё это? – спросил я.

      Лида пожала худенькими плечами.

      – Люди принесли. Наши пьяницы за бутылку чего только не принесут. Только не говори никому. Меня бабы и так поедом едят, что мужикам водку продаю. Будто они без меня не найдут, где взять.

      – Спасибо! – сказал я.

      – Если ещё что будет нужно – говори, – предложила Лида. – Бутылку-то возьмёшь под такую закуску?

      – Нет, – отказался я. – Завтра с утра в лес, потом начальство приедет.

      – Хороший ты парень, егерь, – вздохнула Лида. – Повезёт какой-то девке. Ну, иди, пока никто не припёрся.

      Я откинул крючок и вышел из магазина.

      Когда картошка доварилась, я залил её холодной водой и стал, обжигаясь, счищать кожуру.

      Мне нужно было хорошо подумать.

      Что за люди завтра ко мне приедут?

      Судя по интонациям Тимофеева, он меня знал. Может быть, именно он принимал меня на работу. То есть, не меня, а Андрея Синицына. В общем, понятно.

      Скорее всего, мы с Тимофеевым едва знакомы. Возможно, в Ленинграде он взглянул на моё направление, обрадовался, что может закрыть место в штатном расписании и принял на работу. Максимум – минут пять побеседовал со мной лично.

      А теперь использовал возможность познакомиться поближе. Возможно, моё дальнейшее пребывание в качестве егеря будет зависеть от того, как сложится завтрашняя охота.

      С другой стороны – должен же Тимофеев понимать, что я только-только приехал на место.

      Меня беспокоило другое.

      Я не мог решить, как завтра вести себя с приезжими.

      Воображение так и рисовало заплывших жиром, холёных партработников, которые едут поразвлечься стрельбой по зверю и пьянкой. И в советское время были начальники, для которых егерь – просто обслуживающий персонал. Они не стеснялись смотреть свысока и через губу цедить распоряжения.

      В прошлой жизни я такое обращение не терпел. И в нынешней не собирался.

      Потому и просидел до пенсии в водителях, хотя были возможности устроиться начальником маршрута или наставником. Но тогда пришлось бы отдуваться за чужие грехи на планёрках и периодически целовать руководство троллейбусного парка пониже спины.

      Нет, уж! Лучше