Жизнь российская. Анатолий Цыганок

по комнатам, посетив туалет и заглянув для чего-то в тёмный чулан («тёщину комнату»), Василий долго и внимательно смотрел в окно, тщетно разглядывая там мутные очертания близстоящих домов, какие-то расплывчатые бесформенные силуэты, тёмные пятна от деревьев, какие-то загадочные выступы и впадины, волшебные причудливые изваяния и тому подобные неопределённые тусклые изображения.

      Затем вновь включил телевизор в надежде всё же найти что-нибудь увлекательное и пользительное. Не куковать же без занятия хоть какого.

      Ему хотелось увидеть что-либо новенькое.

      Да и отвлечься надо от нахлынувшей на него дикой напасти и хандры липучей.

      На одном из каналов показывали живописный документальный фильм про жизнь зверей в диких джунглях.

      О! здорово! Ну-ка! ну-ка! о чём это тут?

      Кульков с охотой прилип к экрану. Но передача вскоре закончилась.

      Ой, какая жалость… не удалось познать неизвестное…

      Щёлкнул пультом сгоряча. Ещё раз. И ещё.

      Стоп! Стоп, говорят! Тпру!! Тут о вулканах дымящихся вещают.

      Решил хотя бы на это взглянуть. За неимением лучшего.

      Василий Никанорович калачиком свернулся на диване, подложив руку под голову, и равнодушно смотрел на извержение, на огонь, на дым, на лаву ползучую.

      Постепенно втянулся и забылся…

      После вулканов про подводный мир показали там же. Интересно. Увлекательно.

      Киты, акулы, скаты. Хищники. Кораллы, атоллы, глубины. Красочно. Живописно. Колоритно. Очень ярко и зрелищно. И впечатлительно…

      Хоть и известно об этом ему давно. С детства ещё. Со школы.

      Время тикало потихоньку. К полуночи приближалось.

      Василий Никанорович мрачно колесил по осиротевшей квартире без определённых намерений. Без интереса. Просто ходил туда-сюда. То по комнате, по залу; то по второй, по спальне; то по третьей, по гостевой; то по коридору длинному прогуливался, то по прихожей обширной, временами в кухню свою любимую наведывался.

      Несколько раз холодильник открывал, а там – молоко, морс, сок, минералка. Прохладное всё. Холодное даже. Студёное…

      Прикладывался то к одному, то к другому, то к третьему.

      Опять колесил по комнатам. Гулял. Бродил. Без всякого интереса. Так просто.

      Кухню снова посещал. В который уже раз. Тянуло туда как магнитом. Пил из холодильника всё, что под руку попадало. Охлаждался.

      И вновь ходил. Как лось, как лань, как волк, как медведь в дебрях, как слон… в посудной лавке…

      Время шло… часы тикали… стрелки шевелились…

      Ноги вновь к телевизору привели.

      На этот раз передача про путешествия шла. Как будто специально для него показывали места, где прошло его детство, юность, где он рос, взрослел, мужал.

      «Это тоже можно посмотреть. Нет, надо. Даже нужно. Обязательно», – принял правильное решение новоявленный мученик. Тем более, что там про праздник летний показывали – про праздник того народа, где он жизнь свою сознательную прожил.

      Празднества Кульков воспринимал как необходимость, как данность, как воздух, как подарок, как премию, как награду за бескорыстный труд, за рвение и отличное поведение.

      В