Свитки Серафима. Иванна Осипова

они припрятали икону в потайной нише, что была в келье Луки. Но Стёпка хорошо запомнил это место, потому что уже теперь испытывал непреодолимое желание бесконечно смотреть на лик странника, который словно питал его душу светом.

      Спустя два месяца появился в монастыре запылённый обоз дружины с рассказами о войне и ранеными. Орды кочевников продолжали набеги на городища по всей восточной границе, лавиной сметая на своём пути небольшие поселения и посады.

      Среди дружины оказался и странный человек. Стёпка сразу заприметил маленького, юркого, очень похожего на кочевника мужчину. Варга, как звали его в дружине, по слухам, был толмачом у одного из князей, а после заслан к кочевникам и даже занимал там высокую должность при хане. Теперь Варга вновь вернулся в княжеское распоряжение, был ранен и с обозом прибыл в монастырь.

      Как оказалось, Лука неплохо знал толмача, посему того расположили в келье богомаза. Все прочие места были заняты ранеными. Стёпка часами слушал рассказы о походах, обычаях кочевников и сражениях.

      Впрочем, очень быстро ему эти истории надоели, и он с новой силой желал поговорить со странником, хотя бы на минуту увидеть его глаза, что давали силы. Опять непонятная стихия овладела душой мальчика, и сила эта вновь водила его рукой, выписывающей на земле или пергаменте слова «странник», либо линии лика.

      А более всего хотелось Стёпке увидеть свою икону, но пока Варга был в келье это было невозможно. Целыми днями мальчик либо сидел у Луки, выжидая удобный момент, либо слонялся по монастырю. Безумное нетерпение сводило с ума. Ни о чём более не в силах думать, он жаждал минуты, когда достанет икону из тайника.

      Среди лихорадки дней, половину из которых он и не запомнил, мальчонка смог дождаться, когда Варга поднялся после ранения и вместе с Лукой вышел на монастырский двор. Словно ночной вор Стёпка прокрался в келью и трясущимися от волнения руками достал икону. Жадными глазами он впился в изображение, ощущая, как покоем и счастьем наполняется сердце. Ничего не видел и не слышал вокруг.

      – Сагаан-хан, – хриплый голос Варги, прозвучал над самым ухом. – Откуда у тебя лик того, кто зовётся кочевниками «Светлый господин»?

      – Это моё!

      Стёпка прижал икону к груди и, втянув голову в плечи, искал поддержки в глазах дядьки Луки, что вернулся вместе с Варгой в келью. Взгляд богомаза был печален и тревожен. Лука чуть заметно покачал головой. Варга засмеялся, оскалив мелкие острые, будто у волка, зубы.

      – Я не собираюсь забирать у тебя мазню. За меня это сделают твои затворники. Стоит им увидеть бесовский образ.

      Он с силой разжал детские пальчики, уцепившиеся за доску. Долго рассматривал, опустившись на лежанку. Раны продолжали тяготить жилистое и смуглое тело воина.

      – Даровитая работа. Кто мастер?

      – Я! – Упрямо поджал губы Стёпка.

      – Не лги, волчонок. Ты не мог написать эту икону.

      – Его работа, – мрачно подтвердил Лука.

      Варга смерил мальчика странным взглядом: не поймёшь, чего было в нём больше – жалости или насмешки.

      – Тогда не завидую твоей