Пандемия любви. Элеонора Акопова

сказала я.

      – Не стоит. Добрый день, – вежливо произнёс незнакомец.

      – Здравствуйте, – хмуро отозвалась я и сделала вид, что внимательно разглядываю носки собственных туфель.

      – Погода налаживается. С самого утра лил дождь, – продолжил он.

      – Я заметила, – бесцветным голосом отозвалась я.

      – А сейчас заметно потеплело, – гнул своё незнакомец.

      – Хочу сразу предупредить, я не поддерживаю уличные знакомства… – начала было я.

      – И совершенно правильно делаете, – прервал он меня, присаживаясь рядом. – Всегда есть риск нарваться на неприятности. Кроме того, такой красивой женщине, полагаю, они и не требуются.

      – Тогда в чём же дело? – буркнула я. – Ведь вы именно и намереваетесь со мной познакомиться.

      – У меня абсолютно нет такого намерения, – шоколадным тоном произнёс незнакомец. – В этом нет ни малейшей необходимости. Мы уже знакомы.

      Оторвав взгляд от туфель, я уставилась на него, широко открыв глаза. Его губы растянулись в улыбке.

      – Вижу, этот незначительный факт с лёгкостью выпал из вашей памяти. Но я не в обиде. Совершенно естественно, что я запомнил хорошенькую женщину, а она меня нет.

      – Но если вы напомните, вероятно, мне удастся… – пробормотала я, чтобы сгладить некоторую неловкость.

      – Несомненно. Державин Глеб Анатольевич, – слегка наклонил голову незнакомец, – владелец галереи, где проходила персональная выставка работ вашего мужа. Смелый художник, должен заметить. Дерзкий, свежий взгляд. Выставка имела успех.

      – Очень рада, – промямлила я, гася сигарету.

      – На вернисаже вы были в голубом. Это несомненно ваш цвет. – Он слово в слово повторил моего мужа, и я вздрогнула.

      – А вы что, тоже художник?

      – Неслучившийся. Но, тем не менее, смею надеяться, что в живописи разбираюсь неплохо. Во всяком случае, так утверждают специалисты.

      – Конечно… да-да… уверена… – машинально ответила я, несколько углубившись в собственные мысли и постепенно теряя нить разговора.

      В день вернисажа я с утра чувствовала себя отвратительно. Насморк, температура и усилившаяся головная боль не улучшали настроение, и к четырём часам я ощущала себя совершенно разбитой. Когда муж явился за мной, чтобы препроводить в галерею, он был абсолютно пьян, и в роли провожатого пришлось выступить мне.

      Дальнейшие события запечатлелись в моей памяти в виде сплошного туманного облака, шума, череды незнакомых лиц и громких восклицаний. Поначалу я сгорала от стыда, полагая, что состояние моего благоверного справедливо вызовет осуждение окружающих, но вскоре с облегчением заметила, что большинство присутствующих пребывает точно в такой же кондиции, что позволило мне благополучно расслабиться и отключить своё внимание от происходящего.

      Вечером, оставив виновника торжества продолжать бурно праздновать в обширной компании друзей и коллег, я, едва добравшись до дома, заварила себе крепкого чаю с малиной, завалилась