Космополис архаики. Готические стихотворения. Яков Есепкин

уродцами и образами.

      Льдом изгнившим ты и обожглась,

      Сиих чудищ гнилыми слезами.

      «Мы ко Господу позднею ночью придем…»

      Мы ко Господу позднею ночью придем,

      Склоним главы бескровные ниц,

      И омоем рамена пурпурным дождем,

      Мало света в зерцалах адниц.

      Муку смертную эту вольно изваять:

      Ею низана каждая весь,

      Буде выпало нам у престола стоять,

      Всем укажем, кто праведник днесь.

      Только что это, Господи, пурпур с венцов

      Истекает и льется во сны,

      И звонницы горят со червленых торцов,

      И двуперстия наши черны.

      Канцтовары

      Калька

      Взвиваясь над назойливой толпой,

      Стандарт сбывает крашенный Меркурий,

      И дракул заражают красотой

      Фигуры пустотелых дев и фурий.

      Заверченные в глянец до плечей,

      Сиреневою матовой прокладкой

      Обжатые, глядят, и нет прочней

      Уз ситцев кружевных изнанки гладкой.

      В зерцалах бельеносных тьмы скелет

      От пола источается, лелея

      Гофриры лядвий меловых, паркет

      Скользит крахмально с пудрами келея.

      Венеция – обманутых юдоль,

      А мы зане храним ее зерцала,

      Чтоб вечная танцующая моль

      Над арфой эолийскою порхала.

      Фламандских гобеленов, севрских ваз,

      Реликвий в антикварных анфиладах

      Порой дороже тусклый проблеск глаз

      Иконниц в бледногребневых окладах.

      Проспект краснофигурный под орлом

      Двуглавым днесь мерцает бронзой русской,

      Но каждый терракотовый разлом

      Горит надгробной желтию этрусской.

      И зрит кроваворотый каннибал,

      Коробкой со скелетами играя,

      Кто в чресла ювенильные ввергал

      Огнь мертвенный, кого ждет смерть вторая.

      Горацио, а нас ли вечность ждет,

      Благие ли трилистия лелеет,

      Идущий до Венеции дойдет,

      Господь когда о нем не сожалеет.

      Сколь нынешние ветрены умы,

      Легки и устремления обслужных,

      Кансоны ль им во пурпуре тесьмы

      Всем дарствовать для симболов ненужных.

      Ненужный факультет сиих вещей,

      Забвения торическая лавка,

      Беспечно соцветай от мелочей

      До ярких драгоценностей прилавка.

      На стулия теперь, венчая мисс,

      Как матовые лампочки в патроны,

      Жизнь садит бледнорозовых Кларисс,

      Чтоб тлелись золотые их капроны.

      Я с юности любил сии места,

      Альбомные ристалища, блокноты

      Порфировые, чем не красота

      Внимать их замелованные ноты,

      Мелодии неясной слышать речь,

      Взнесенную ко ангелам и тайно

      Звучащую, теперь еще сберечь

      Пытаюсь то звучанье, а случайно

      Взор девичий в зерцале уловив,

      У вечности беру на время фору

      И слушаю