Космополис архаики. Готические стихотворения. Яков Есепкин

боялись, в сребро и рядили,

      Ткли пурпур в чернь, с опаскою тлелись

      Вокруг, одно читатели судили

      Тех иначе, но чинно разошлись

      Таких волшебных флейт, дутья умельцы,

      Разбойничают всюду соловьи,

      Шеврон каких не вспомнит, новосельцы

      Из выспренних и ложных, им свои

      Положены уделы, Робин Гуда,

      Айвенго, темных рыцарей сзывай,

      Исправить дело поздно, яд Гертруда

      Прелила вместе с Аннушкой, трамвай

      Звенит, звенит, не ладно ль в присных царствах

      Зеркал глорийных, сумрачной Луны

      Ответит фаворит, давно в мытарствах

      Нет смысла никакого, казнены

      Царевны молодые и надежи,

      Их жены, братья царские, роды

      Прямые извелись, на жабьи кожи

      Лиются мертвых слезы, а млады

      Теперь одне мы, Германа и Яго

      Еще к столу дождемся иль иных

      Греховных, черем потчевать не благо,

      Так свечек не хватает червенных,

      Чтоб гнать их накопленья за виньеты

      Узорные, обрезы серебра,

      За кафисты, бежавшие вендетты

      Бесовской, амальгамная мездра,

      Порфирное серебро и патина

      Желтушная сих въяве исказят,

      Чихнем над табакеркой и картина

      Изменится, и чернь преобразят.

      «Как высоко Господние эти скрижали…»

      Как высоко Господние эти скрижали,

      Выше черной Звезды, чей пожар на земли,

      Прежде ангелов статию мы поражали,

      Ан теперь во полынь с лебедой полегли.

      Всё хранила тебя от смертей Параскева,

      Стерегла мя, юродного, подле калек.

      Хоть с полатей восстань, хоть со адского хлева,

      Ты Марии стопы не омоешь извек.

      И почто белый снеже багрово ложится,

      Дочке-лебеди царь не подаст ничего,

      Не сумели мы звездным уголем разжиться,

      Иисуса забыли в его рождество.

      Столь нагорный ли свет может быть беспощадным,

      Спросишь там – как преломится он для двоих,

      И в огне золотом Бог алмазом исчадным

      Выжжет имя Иаков на святцах своих.

      «Нас ничто уже не помрачит…»

      Нас ничто уже не помрачит,

      Лишь воскресный багрец вскроет вены

      И Господний псалом отзвучит,

      Мы уйдем в кущи роз и вербены.

      Мы с Юдифию к царским вратам,

      Где пеяла церковная дева,

      Обращались и паки листам

      Доверяли таинства напева.

      Платье белое ныне красно,

      Горько плачет ребенок прекрасный,

      Сталось кровью худое вино,

      Этот цвете губительно красный.

      Пахнут ладаном персты дьячка,

      А твое ледянее гранита,

      Обручала нас иже тоска,

      Фрида ты иль иродная Нита.

      Что искала в каморе мирской,

      Разве пиров и скаредной требы,

      Вижди остье за левой рукой,

      Вдоволь ешь чечевичные хлебы.

      Все