Цветы лазоревые. Юмористические рассказы. Николай Лейкин

мать-свекровь.

      – Ну, это еще буки-с… Старуха надвое сказала.

      – Папашеньки! Мамашеньки! Пожалуйте еще по рюмочке. Будем теперь поверх четырех углов крышу крыть! – кричал хозяин, стараясь замять начинающуюся ссору, но тщетно.

      Как на грех, из кухни снова выбежала горничная с тарелкой блинов и возгласила:

      – Пожалуйте! Кому с луком?

      – Мне, мне… А только после всего этого я и есть не стану, – отвечала мать-теща, бросила салфетку и отодвинулась от стола.

      – Маменька! Ну, полноте вам… – подскочил к ней зять.

      – Отчего же «полноте»? Я первая попросила у ней с луком, а она, извольте видеть…

      – Да ведь и моей собственной маменьке для ее блезиру блины не готовы, так чего ж вам обижаться-то?

      – Еще бы, зятек любезный, моя дочка да вздумала твоей маменьке раньше испечь!

      – Позвольте… здесь у нас гости все равные…

      – Никогда я не желаю здесь равной быть. Как я могу у дочери в гостях равной быть, ежели я ее девять месяцев под сердцем носила и родила.

      – А мы хозяина здешнего дома родили и воспитали, чтобы он женился на вашей дочке, – отозвалась свекровь.

      – Такой дряни и помимо вашего сына нашлось бы. Слава тебе господи! У ней женихов-то что собак нерезаных перебывало. Ведь мы не голую ее выдавали, а небось приданое дали. На наше приданое ваш сын и в ход пошел.

      – Маменьки! Бога ради!.. Охота вам из-за всего этого?.. – умоляющим голосом восклицал хозяин.

      – Ну, затеяли канитель! – махнул рукой кум.

      – Вот и с яичной припекой на маковой присыпке, – проговорила появившаяся в дверях хозяйка. – Пожалуйте…

      – Нет, уж не надо нам теперь этого добра, милушка, неси обратно, – с сердцем отпихнула от себя тарелку свекровь.

      – Что это значит? Да как же вам не стыдно!

      – Как ты смеешь стыдить меня, дрянь эдакая! – вскочила из-за стола свекровь. – Макар Денисыч! Идем домой! Нечего нам здесь с тобой делать! – крикнула она мужу.

      – Да и нам вкус-от не велик после всего этого здесь оставаться, – проговорил отец-тесть. – Блинов-то с семгой просил-просил, да так и не допросился у дочки. Вставай, жена, и давай шапку разыскивать. Ну, прощай, дочка! Спасибо за угощение! Спасибо за блины.

      – Папашенька! Да полноте вам!.. – бросилась к нему хозяйка.

      – Брысь! Довольно уж ты надо мной накуражилась!

      – Господи! Да что же такое! Из-за таких пустяков и вдруг эдакая ругательная механика… – разводил руками хозяин. – Папашеньки! Мамашеньки! Еще по рюмочке на мировую…

      Но старики уже разыскивали свои шапки.

      – Нога моя не будет в этом доме! – слышался в прихожей возглас родителей хозяйки.

      – Да, уж мы этот денек попомним! – возглашали, в свою очередь, родители хозяина.

      Хозяйка плакала.

      В Палкином трактире

      Две купеческие парочки только сдали свои парадные шубы на хранение швейцарам Палкина трактира и входят в первую буфетную комнату. Купеческие парочки – из молодых, нарядно одетые. Мужчины с маленькими подстриженными бородками.