Дочка папы Карло. Кира Страйк

запеканку, удобно устроившись прямо напротив неё. Отламывая вилкой маленькие кусочки, я с демонстративным удовольствием смаковала девчонкин ужин.

      – Так что, говоришь, как там твоего корнета зовут?

      – Серж Сокольский. – неуверенно ответила она, провожая взглядом каждый кусочек до моего рта.

      – Ну и замечательно. – покачивая ножкой, заявила я, – Пока тыт тут мученицу из себя строишь, твой Серж там веселится на балах и приёмах.

      – Он не такой! – возмущённо изрекла она, приподнимаясь на кровати и тряхнув головой. Щёки собеседницы начинали алеть.

      – Да, и не забудь, что голодание очень плохо сказывается на красоте. – не обращая внимания на её протест, продолжила я, – Кожа твоя станет бледной и сухой, под глазами уже вон какие синяки нарисовались, губы совсем скоро потрескаются, осанка от слабости испортится. Ну и кому ты такая сутулая, серо-зелёная немочь нужна будешь?

        Барышня, гневно насупив брови, набрала полную грудь воздуха, но так ничего и не сказала.

      – А я ещё потанцую с твоим корнетом, когда выйду отсюда. – добила я, ставя опустевшую тарелку обратно на тумбочку, и взялась откровенно разглядывать соседку.

        Полина, как и Софья, была блондинкой. Но, в отличие от подружки Алисы, – не только цветом волос. На фоне этой кудрявой возвышенной барышни, с удивлённо приподнятыми бровями, настежь распахнутыми синими глазищами и пухлым ртом, Софья уже казалась прям почти образцом разумности.

        Тем не менее, на лице моей собеседницы, отразилась интенсивная работа мысли и, кажется, страх.

        Оно и понятно. Наказания в этом заведении, видимо, были делом привычным и никого уже не пугали. (Уж к выпускному классу – точно.) Разумные доводы затуманенный любовными переживаниями рассудок воспитанницы воспринимать отказывался. А использовать аргументы по части утраты дамского обаяния и привлекательности местные педагоги, в отличие от меня, наверняка сочли неприличным.

        В палату вошли Мария и доктор Худяков. На ходу пояснявшая суть ситуации горничная, буквально застыла на полуслове, увидев пустые тарелки.

      – Ну вот, Мария, всё в порядке. – удовлетворённо прокомментировал Лев Петрович, – Не стоило волноваться.

        Женщина недоверчиво перевела взгляд на соседку. Я вообще усиленно делала вид, что не имею к этому всему ни малейшего отношения.

        Полина, покосившись в мою сторону, открыла рот.

      – А можно мне… добавки. – робко попросила она.

        Я едва не расхохоталась.

        Мария, проглотив повисший на языке вопрос, молча пошла за новой порцией.

      – Вот и ладно. Вот и замечательно. – сообщил доктор и пошёл следом за помощницей.

        Я сыто развалилась на своей кровати, вполне довольная исходом.

        Через день соседку выписали. Вскоре должны были выпустить и меня. Наконец-то я смогу спокойно поискать зеркало.

        Не тут-то было…

        ***

        И вот я шла по пустынной лестнице к галерее второго этажа жилого флигеля Смольного института благородных девиц, во все глаза разглядывая