Целительница будущего короля. Любовь Свадьбина

не должно было быть!

      Кайден отскочил, тяжело дыша и обливаясь потом.

      – Это тебя с братцем не должно было быть, ублюдок! – отступил Кайден и, запнувшись, упал на колено.

      Я вздрогнула. Вроде просто слово и обращено сейчас не ко мне, но оно жалило. Ликоса тоже: он с диким криком ринулся в бой:

      – Заткнись!

      Кайден швырнул ему в лицо траву и землю. Ликос прикрылся локтем и не заметил образовавшегося под ним золотого щита. Тот ударил под мышку, отвлекая от нырнувшего вперёд Кайдена, меч Ликоса просвистел у него над головой, и Кайден вбил золотой кинжал в щель между пластинами по внутренней стороне бедра Ликоса.

      Кайден отскочил быстро, но даже за те несколько секунд крови натекла целая лужа. Точный удар в артерию. Нога Ликоса подкосилась.

      Пальцы закололо сильнее, целительская магия охватывала мои руки, приказывая лечить, скорее лечить.

      Ликос попытался идти за Кайденом, но не смог, завыл по-звериному. Ругался, кричал:

      – Я убью тебя, убью!

      С каменным выражением лица Кайден убрал кинжал в сапог, подошёл к коню и поднял с земли седельную сумку с алхимией. Я и не заметила, как её выронила.

      Закрепив сумку на седле, Кайден дёрнул коня под уздцы и посмотрел на меня. Я отозвала магию, и конь сразу задрожал, закосил безумным взглядом на ползущего по земле Ликоса и труп вепря.

      Проходя мимо вепря, Кайден вырвал меч из его головы и, обтерев лезвие о попону, вбросил в ножны. Запрыгнул в седло и направил коня ко мне. Руку он в этот раз не протягивал, одним махом подхватил меня и усадил перед собой.

      А затем обнял крепко-крепко, уткнулся носом в волосы, вздохнул. И припустил коня.

      Сквозь топот копыт прорывался вой Ликоса и, кажется, треск и грохот от бегущих вепрей. Но мы уносились прочь, и золотая магия раздвигала перед нами кусты и деревья.

      Кайден держал меня очень крепко.

      ***

      Накатившая слабость заставила Ликоса забыть об уносящемся прочь Кайдене. С алой горячей жидкостью вытекала сама жизнь, и, плюнув на мечты и на гордость, Ликос пополз в ту сторону, куда ушёл возглавляемый проклятым Змеемордым отряд.

      «Если бы не его гордыня, если бы не его ехидство, я бы не остался здесь один, чтобы прийти потом с головой Кайдена и показать, кто умнее», – даже сейчас Ликос не мог избавиться от привычки обвинять в своих неудачах других.

      Он обещал деду голову Кайдена.

      Он прилюдно грозился отнять у дяди титул лучшего мечника Унии.

      Он клялся на могиле матери отомстить за её позор.

      Он называл себя волком и грезил, как передавит всех собак Канисов.

      А сейчас он полз по мокрой от крови траве, он кричал – сипло, слабо, потому что силы таяли с каждой секундой.

      Перед глазами Ликоса всё плыло, он не сразу осознал, что смотрит на раздвоенные копыта. Вскинул голову:

      – На помощь…

      С высоты боевого вепря на него смотрел Змеемордый.

      – По-мо-ги… – прохрипел Ликос.

      – Это был Кайден? – спросил