Девушка, которая взрывала воздушные замки. Стиг Ларссон

на кого я смогу полагаться, – сказал он.

      Она посмотрела ему в глаза и покачала головой:

      – Не в моей компетенции определять, страдает ли Лисбет Саландер психическим недугом.

      – Да, но в вашей компетенции решать, подвергалась ли она противоправным действиям или нет.

      – И что вы предлагаете?

      – Я не прошу, чтобы вы закладывали своих коллег. Я прошу, чтобы вы снабжали меня информацией, если обнаружите, что Лисбет снова грозит опасность стать жертвой противоправных действий.

      Соня Мудиг молчала.

      – Я не прошу, чтобы вы сообщали мне технические детали следственных действий или что-то в этом роде. Все на ваше усмотрение. Но я хотел бы знать, на какой стадии находится судебное преследование Лисбет Саландер.

      – Меня могут запросто уволить с работы.

      – Вы – мой источник. Я ни за что вас не выдам и не причиню вам хлопот. – Блумквист достал блокнот и написал адрес электронной почты. – Это мой анонимный почтовый ящик. Если захотите что-нибудь сообщить мне, можете им воспользоваться. Только не пишите со своего обычного официального адреса. Создайте собственный временный аккаунт на «Хотмейле».

      Соня Мудиг взяла листок и положила во внутренний карман пиджака. Она ничего ему не обещала.

      Субботним утром в семь часов инспектор уголовной полиции Маркус Эрландер был разбужен телефонным звонком. До него доносились голоса из телевизора, с кухни долетал запах кофе – жена уже хлопотала по дому. Инспектор добрался до своей квартиры в городке Мёльндаль только к часу ночи и проспал всего часов пять, а перед тем провел на ногах почти двадцать два часа. Так что, протягивая руку к телефону, он чувствовал себя разбитым.

      – Мортенссон, патрульная служба, ночное дежурство. Ты уже успел проснуться?

      – Нет, – ответил Эрландер. – Я только недавно заснул. Что стряслось?

      – Есть новости. Нашли Аниту Касперссон.

      – Где?

      – На подъезде к селению Сеглора, к югу от Буроса.

      Эрландер визуализировал в своем воображении карту.

      – Значит, он отправляется на юг, – сказал он. – Выбирает обходные пути. Должно быть, проехал по шоссе сто восемьдесят над Буросом и свернул на юг… А мы сообщили в Мальмё?

      – Да, и в Хельсингборг, и в Ландскруну, и в Треллеборг. И в Карлскруну. Я имею в виду паром на восток.

      Эрландер встал, озабоченно потирая шею.

      – У него теперь почти сутки форы. Он мог уже уехать из страны. А как нашлась Касперссон?

      – Она постучалась в дверь виллы на въезде в Сеглору.

      – Не понял…

      – Она постучалась…

      – Я слышал. Ты хочешь сказать, что она жива?

      – Извини. Я устал и выражаюсь не совсем четко. Анита Касперссон дотащилась до Сеглоры сегодня ночью, в три часа десять минут и начала колотить ногами в дверь дома. Семья, которая спала, перепугалась не на шутку. Она была босая, продрогшая, со связанными за спиной руками. Сейчас