Поймать балерину. Мария Зайцева

меня было все, чего только душа могла пожелать. Кроме свободы выбора и возможности распоряжаться собой.

      А это – самое главное. Это – то, ради чего вообще стоит жить.

      Даниэль, ты не ожидал, что твоя бабочка сорвется с булавки? Не ожидал…

      Волны тяжело бились о металлический борт корабля, я куталась в пальто с меховым воротником, тоже подарок моего жестокого любовника, и почему-то думала о нем. Хотя, наверно, стоило бы выкинуть все, связанное с Диким Даниэлем,  из головы как можно скорее. Забыть. Отпустить.

      Но пока не получалось.

      Слишком сильно он проник в мою жизнь, в мое сознание.

      Но ничего. Это все временно. Я умею забывать. И умею думать только о хорошем.

      – Фред, вот она! – энергичный голос мадам Дин прервал мои размышления, – посмотри, совсем замерзла!

      Я повернулась, подавив порыв встать при виде идущей ко  мне пожилой пары. Надо играть свою роль. Я – не приживалка и не бедная родственница, а дама, практически равная им. И даже не практически.

      – Мадмуазель, безмерно счастлив, – месье Дин галантно поцеловал мою руку, скользнув усами по перчатке, – жена рассказала мне про ваше затруднительное положение… Буду рад помочь.

      – Мне ужасно неудобно…

      – Ничего неудобного! Капитан Смит – мой близкий приятель. Я утрясу с ним все мелочи, а пока прошу вас принять наше с женой приглашение погостить.

      – Я… Очень благодарна… С удовольствием…

      – Укажите номер вашего места в третьем классе, матросы принесут ваш багаж.

      – Спасибо…

      – Вечером приглашаю вас присоединиться к нам за ужином.

      – Спасибо.

      Мы еще немного поболтали про особенности путешествия, я изо всех сил держалась, стараясь не показать ни своей безмерной радости, ни своего облегчения. Особенно, когда попыталась заговорить про оплату каюты, и милая мадам Дин тут же оскорбилась и запретила касаться этой неприятной темы.

      Мне не терпелось пойти в свою каюту, умыться, наконец, прийти в себя.

      Но мы еще примерно четверть часа простояли на палубе, дожидаясь, пока принесут мой багаж, и болтая про балет, «Русские сезоны», Дягилева и общих знакомых в Париже. Вернее, мадам Дин болтала, кажется, искренне считая, что я тоже принимала активное участие в жизни высшего парижского света , и мы не встретились там лишь по чистой случайности.

      То, что я выступала в самом значимом балете-событии за последние три года в Париже, кажется, автоматически поставило меня на одну ступень с моими собеседниками. Это было, конечно, не так, но , похоже, мадам Дин безумно хотела казаться своей в этом кругу и потому очень серьезно и со знанием дела рассуждала про известных личностей парижского света. Месье Дин, скорее всего, вообще не привык к вечеринкам, светским выходам и прочему. Он был обычным наемным  менеджером, постоянно занятым  работой. И здесь он тоже был на работе, вероятно, выполняя надзирающую роль, как представитель компании-владельца.

      Таким образом, наш разговор забавно смотрелся со стороны. Ни я , ни Дины не были