.

Эмиратов, я знаю. Я вообще много чего теперь знаю.

      – Мне не жаль… – шагаю обратно, пока он пытается успокоиться еще одним стаканом виски.

      – Что? О чем ты?

      – Мне не жаль, что я проститутка. Мне по крайней мере известна истинная цена человека. И то, кем он является – не важно. Важно, что он из себя представляет. Например, ты – ничего. Мажор, покупающий все и всех. Велика ли цена того, что ты остался на свободе?!

      – Ты права. Ты, разумеется, права, и я подонок.

      – Верно… – задираю подбородок. Неужели он все осознал.

      – А еще я убийца…

      – Это было…

      – Необходимо, знаю.

      Никита неожиданно встает, не сказав ни слова. Оглядывается по сторонам и довольно бодро проходит мимо меня. Потом резко дергает и заталкивает в скрытое на первый взгляд помещение.

      Здесь небольшая полутороспальная кровать. Бежевые тона. Кресла. До отвратительного мало места. А воздуха и совсем не остается, стоит стояку коснуться моей задницы.

      Разворачиваюсь и почти падаю на кровать.

      – Проблема в том, Алена, что я действительно подонок. Потому что буду тебя трахать, потому что купил. Но даже не это самое важное, – подходит он. Куда уж ближе.

      – А что, – подкашиваются ноги, и я таю, словно ледники в глобальном потеплении. Не хочу, но его тело излучает аромат похоти, а дыхание виски только усугубляют ситуацию.

      Перестань. Ты же все знаешь. Зачем ты так смотришь. Зачем ставишь колено на кровать между моих ног.

      – Только то, что я бы трахал тебя в любом случае. Потому что ты сама этого хочешь… И мне очень интересно, скольких мужиков ты хотела до меня?

      Его рука уже в волосах, затылок в плену, губы непозволительно близко, и я облизываю свои, потому что горло пересохло.

      Упираюсь ладонью в его рот, второй останавливаю его пальцы, что уже лезут мне в штаны.

      – Сколько? – спрашивает он сквозь барьер и вытаскивает язык, скользит им по коже, добавляя в тело огня.

      – Тебе лучше не знать этой страшной цифры.

      – Не сомневаюсь. Ведь одно дело, когда шлюха ложится и просто продает свое тело. А ты еще и удовольствие от этого получала… Дрянь! Я прекрасно помню, как ты извивалась в оргазме. И очень хочу увидеть это снова. Покажи мне, как ты полюбила это…

      – Пошел ты! Как ты правильно сказал, я шлюха. Так что максимум, на что ты можешь рассчитывать, это потыкать бревно своим сучком.

      – Мой сучок еле в твой рот влазит, – усмехается Никита и проводит пальцем по моим губам. Сует внутрь, касается языка. – Рабочий ротик. Понравилась моя сперма?

      – Я выплюнула ее. И не обольщайся, твой член самый обычный. Это инструмент. Им надо уметь пользоваться.

      – Давай поспорим?

      – Что? – теряюсь я в собственных чувствах от тянущей боли в волосах, от языка, что скользит по шее. Спаси…те.

      – Буду тебя трахать. Если не кончишь, оставлю тебя до конца дня…

      Меня тянет рассмеяться, но его рука уже в штанах, и там отвратительно мокро.

      – Сука течная, – хрипит он, сдергивая с меня штаны